Сработала бы такая схема?
Даже если сработала бы, то все равно не могло не остаться никаких записей о произведенных сделках в архивах соответствующих органов. Разве человек, отмывавший деньги, не стремился бы для их легализации обеспечить прохождение определенных сумм по чьим-то бухгалтерским книгам?
Разумеется, они должны были выдавать ему документы, все нужные бумаги, чтобы избавиться от любых придирок налоговиков, обезопасить при любых аудиторских проверках. Но как они могли сделать это, не оставляя в то же время никаких следов в архивах города?
И где он взял такую огромную сумму, этот сукин сын? Я до сих пор не имел никакого понятия об источниках его баснословных доходов.
– Боккерини[34].
Я удивленно вскинул голову.
– Это не Бах, – сказала официантка. – Это Боккерини. Я типа отошла и впервые вслушалась, а потом типа думаю: «Нет, на Баха не похоже». Проверила, и оказалось, что это типа музыка Боккерини.
– Все равно очень красивая.
– Да, наверное.
Я снова попытался думать о Хольцмане, но потерял нить рассуждений. Тупик какой-то. Пришлось просто пить кофе и слушать другие произведения Боккерини. На стене рядом с туалетами висел телефон-автомат и невольно то и дело привлекал к себе мой взгляд. И под звуки все того же Боккерини я сдался и позвонил.
* * *
– Слава богу! – отозвалась Элейн. – Я уже начала беспокоиться. У тебя все в порядке?
– Разумеется, у меня все отлично. С чего бы тебе беспокоиться?
– Потому что мы оба скомкали прошлый вечер. Потому что утром я ждала твоего звонка. Потому что Джорджа Садецки убили.
Я объяснил, что сам узнал об этом только пару часов назад.
– Детектив, как всегда, все узнает последним, – сказал я.
– Меня тревожило, как ты это воспримешь.
– Боялась, я снова запью?
– Нет, просто волновалась, что тобой овладеют не самые приятные эмоции. Что ты будешь чувствовать себя виноватым.
– В гораздо большей степени я чувствовал себя одураченным, – признал я и рассказал о своих разговорах с Джо Даркином и Томом Садецки. Она согласилась, что все вышло до крайности глупо.
– Но если разобраться, – попыталась утешить меня она, – это лишний раз подтверждает, насколько предан ты своему делу. Если бы ты торчал дома в одних подштанниках и смотрел телевизор или выкроил время на нормальный завтрак с газетой под рукой…
– Я бы знал то, что было известно уже всему городу. Ты сделала славную попытку успокоить меня, но это все равно не тот эпизод, о котором я и через много лет буду рассказывать потенциальным клиентам, чтобы произвести на них положительное впечатление.
– Здесь я тебя понимаю.