То были слова из Золотой Книги великого мудреца серкетов Махди, которые когда-то заставил выучить его иман и которые много раз спасали ему жизнь.
– Я не озабочен силой или слабостью, – прошептал Регарди песку. – Я не делаю ни одного шага вперед и не отступаю ни на один шаг назад. Я не сражаюсь, чтобы приобрести или потерять. Чтобы одержать победу, я стану безупречным воином – тем, кто поднимает меч, чтобы возвращать жизнь. Это случится. Пусть не сейчас, но скоро.
Когда он вернулся, Даррен спал, а следующий день прошел, как и все предыдущие до злополучного разговора. Арлинг менял повязки Монтеро, готовил пищу и охранял оазис от хищников, которых приманивала лужа воды. Они обменивались короткими, ничего не значащими фразами о том, как лучше сварить ящерицу, где бы достать настоящего чая и почему листья иммортелей так воняют. Ни слова о долге, войне или мертвых. Регарди это устраивало, и он окунулся в размеренный темп этой странной жизни, заставив себя забыть обо всем, что творилось за пределами оазиса.
Однако время шло быстрее, чем ему хотелось. Арлинг не заметил, когда Даррен впервые сам поднялся и помог ему готовить еду. Потом они вместе охотились на ящериц, выгуливали лошадей, чинили одежду и слушали ветер.
Арлинг знал, что момент расставания неминуемо наступал. Ничто не могло отсрочить начало конца.
– Сегодня будет много звезд, – сказал однажды Даррен, когда Арлинг уже почти заснул. – В такие ночи нельзя спать. Жаль, что ты не можешь их видеть. Как же сильно они искрятся! Пожалуй, ночи – единственное, что я запомню из Сикелии. Они здесь великолепны. Я уеду завтра на рассвете.
Регарди перевернулся на спину и повернул лицо к небу. Он не видел звезд, которые восхищали Даррена, но слышал, как стонет ветер, провожая догорающее солнце.
– Я возьму у тебя три лошади, остальных заберешь себе.
Это говорил уже не Даррен. Это был Каратель, которого Арлинг отпускал по своей воле – громить города, убивать кучеяров, уничтожать его родину.
Утром, когда Монтеро седлал лошадей и готовился к отъезду, Регарди покинул оазис и забрался на соседний бархан, чтобы Нехебкай или кто-то другой внутри него не заставил его достать нож и убить Даррена. Ему стоило уйти раньше Монтеро, еще до рассвета, но Арлинг этого не сделал. Лежал, слушал ветер и ни о чем не думал.
Лучшим расставанием стало бы прощание без слов, однако Даррен не захотел облегчать ему жизнь. Услышав его шаги, Регарди стиснул зубы и зачерпнул еще холодный после ночи песок. Пусть его руки будут заняты им, а не сталью, которая просила вынуть ее из ножен.