Несколько драганских дам пристально разглядывали его с того момента, как он появился в зале. Некоторые призывно кивали, другие прятали лица за веера, стараясь вызвать его интерес. Их взгляды и жесты ему были малознакомы, но понятны. На лице Арлинга была украшенная золотым бисером черная маска, которая скрывала его слепоту, и он допускал, что его загадочный облик мог привлекать женщин, ищущих ночных приключений с незнакомцами. Как бы они смотрели на него, если бы знали, что пытались заигрывать с калекой, убившем больше людей, чем они могли себе представить?
Трое мужчин в кучеярских маскарадных костюмах неотрывно следовали за ним по приемной и сейчас, когда он спрятался за колонну, толкались неподалеку, изредка бросая в темноту анфилады настороженные взгляды. Регарди предположил, что они работали на Джавада и должны были позаботиться о его, Арлинга, безопасности, которая по непонятным причинам была важна для хозяина дома. Сам шпион неотрывно следовал за ним повсюду, пока его не отвлекли гости. Регарди был рад избавиться от его компании и пообещал себе выяснить причину, почему Джавада так интересовала его персона. Пока на ум приходило только одно объяснение. Каким-то образом Джавад проследил его связи с Белой Мельницей и надеялся, что Арлинг выведет его к иману. Если это было правдой, то на корабль Регарди отправится в сопровождении целого сонма шпионов и разведчиков.
Арлинг отошел от колонны и медленно направился к ближайшему столу с угощениями. Так было легче проследить еще один взгляд, который он вначале принял за призыв ищущей любви женщины. Этим вечером подобных жестов было слишком много даже для такой большой залы, как приемная Джавада. Стоило ему изменить местоположение, как дама – судя по шуршанию шелковых шаровар, кучеярка – тут же отошла от окна и приблизилась к другому концу стола. Взяв горсть винограда, она принялась изящно отщипывать сладкие ягоды и томно отправлять их в рот, время от времени поглядывая на Регарди. У ее духов был назойливый терпкий аромат, который перебивал запахи ее тела и мешал ему «прочитать» ее внешность. Арлинг отнес ее к первой категории наблюдавших и потерял к ней интерес.
Между тем, ароматы еды все более настойчиво перебивали другие запахи, и Регарди понял, что по-настоящему голоден. Вспомнить, когда он ел в последний раз, у него не получилось. Он улыбнулся. По крайней мере, вечер будет потрачен не зря. Если ему суждено ждать открытия порта в этом светском месте порока, то он позволит себе окунуться в пучину обжорства. К чему выбиваться из толпы и привлекать к себе внимание скучающей фигурой ненавидящего веселье одиночки?