— Здравствуйте! — с независимым видом объявила Оля, сердито глядя на Вилкина. — Вы что: в моих вещах роетесь?
Я этого не разрешала.
— Просто рассматриваю, — успокаивающе произнес Вилкин. — Вы ведь знаете о пропаже перстня.
— Подумаешь, пропажа? Бабушка его потеряла, а теперь выдумывает, настроение всем портит. Никому он не нужен.
— Считаете, что перстень сам собой найдется? — осторожно спросил Вилкин.
— Не знаю, — растерялась Оля. — Может, найдется, а может, нет. Но я тут ни при чем, учтите.
— А кто «причем»?
— Да откуда я знаю!? Вот привязались!
— Виноват, исправлюсь! — улыбнулся Вилкин. — Что мы стоя разговариваем?! Давайте за стол сядем.
Негодующе фыркнув, Оля обошла Вилкина по кругу и села на самый дальний стул; Вилкин пристроился неподалеку. Ситуация его забавляла: эта сердитая девочка чем— то ему импонировала.
— Вы игры любите? — внезапно спросил Вилкин.
— Вот еще! — фыркнула Оля. — Что я: детсадовская?!
— Давайте попробуем: вы ведь хотите, чтобы вора нашли. Я буду называть слово, а вы противоположное по аналогии. Например: жена — муж, сестра — брат и так далее. Согласны?
— Ладно! — недоуменно сказала Оля.
— Свет!
Оля задумалась, потом произнесла:
— Ночь.
— Огонь! Быстрее говорите! — поторопил Вилкин.
— Ну, лед.
— Друг!
— Враг!
— Дом!
Оля опять задумалась:
— Улица, наверное.
— Перстень!
— Не знаю. Пусть будут серьги.
— Земля!
— Небо. Долго еще?
— Хватит. Спасибо. До вечера!
Зайдя на кухню, Вилкин по настоянию Елизаветы Сергеевны попил чай с оладьями, и, уточнив, как проехать на работу ее дочери, отправился в путь. Вера Ивановна оказалась невысокой, в меру упитанной женщиной, со спокойными движениями и рассудительным голосом. Узнав о цели визита, она вздохнула, произнесла: «Наверное, мама права: другого выхода не было» и, отведя Вилкина в пустующее подсобное помещение, приготовилась отвечать на вопросы.
— Ваше мнение о краже перстня? — спросил Вилкин.
— Двойственное. С одной стороны, мне жаль перстень: помню, как в детстве я показывала его подругам и мне все завидовали, потому что у меня было то, что отличало нашу семью от других. С другой стороны, я понимаю, что взял кто — то из дочек. А это не только материальная, но и моральная потеря: мы всегда доверяли друг другу и теперь этого не будет.
— Как вы думаете: кто виноват?
— Оля, конечно. Эти ее дружки: лохматые, с какими — то дикими песнями и поступками! Я пыталась переубедить ее, объяснить, что в ее годы ребята должны думать о карьере, стараться прилично выглядеть, а не изображать из себя соловьев — разбойников. Но она упрямая: если вобьет что в голову, — не выбьешь. И скрытная очень.