Таинственными путями, которыми всегда изобилуют и школы и кухни, утром до всех дошли новости: Сара Кру совсем пропала, Эрменгарда наказана, Бекки уже выгнали бы, если бы можно было обойтись без служанки, выполняющей самую грязную работу. Слуги знали, что ей разрешили остаться, потому что нелегко найти такое забитое создание, которое будет работать, как на галере, за самую мизерную плату. Старшие девочки догадались, что Сару не выгнали тоже из корысти.
— Она так быстро растет и столько учится, — говорила Джесси Лавинии, — что скоро будет тут учительницей, да еще и задаром. Зачем ты сказала, что они решили немного развлечься? И как ты узнала?
— От Лотти, — отвечала Лавиния. — Она такой ребенок! Сама не поняла, что выдает друзей. А мисс Минчин я обязана все сообщать. Это мой долг! Пусть эта нищенка не важничает. Просто смешно, в ее-то лохмотьях!
— А что они там делали?
— Воображали какую-то чушь. Нас, почему-то, она не угощает! Конечно, мне что, но просто вульгарно ужинать на чердаке с какими-то служанками. Никак не пойму, почему мисс Минчин не выгнала Сару, даже если ей нужна дешевая учительница!
— Если бы ее выгнали, — не без робости спросила Джесси, — куда бы она делась?
— Откуда мне знать? — скривила губы Лавиния. — Да, вид у нее будет, когда она явится в класс! Вчера она не ела, и сегодня ей ничего не дадут.
Джесси была не столько злой, сколько глупой. Слегка содрогнувшись, она взяла свой учебник.
— Это же очень плохо! — сказала она. — Они не имеют права морить ее голодом.
Когда Сара спустилась утром в кухню, кухарка искоса взглянула на нее, и горничные тоже, но она быстро прошла мимо. Дело в том, что обе они с Бекки немного проспали, обе спешили и не успели повидаться.
Сара зашла в судомойную. Бекки яростно терла кастрюлю, очень тихо напевая. Завидев свою принцессу, она обратила к ней сияющее лицо и взволнованно прошептала:
— Она на месте, мисс! Простыня. Такая же настоящая.
— И у меня тоже, — сказала Сара, — все там, где было. Я даже доела кое-что.
— Ох, ты, Господи! — еле слышно охнула Бекки и вовремя склонилась к кастрюле, так как вошла кухарка.
Мисс Минчин ждала от Сары примерно того же, что Лавиния. Ее озадачивало и раздражало, что Сара не плачет и не пугается, если ей делают выговор, пусть и самый суровый, просто стоит и слушает, внимательно и серьезно. Когда в наказание ей прибавляли работы или оставляли ее без обеда, Она не жаловалась и, видимо, даже не сердилась. Мисс Минчин казалось наглостью то, что она ни разу не нагрубила ей в ответ. Но после вчерашнего она уж точно должна была сломиться. Подумать только, не ела, потом был скандал, сегодня — тоже без еды! Теперь у нее непременно будут красные глаза и несчастный, забитый вид.