— Черт подери! — вырвалось у меня. — И с Ингой? Содом какой-то.
— Знаешь, если бы он умер не своей смертью, я бы прежде всего подумала на жену.
— Он умер своей смертью. А жена была в Германии.
— Сейчас это делается очень просто, ты ведь знаешь. Найти киллера — не проблема. А речь идет о больших деньгах.
Мне изрядно прискучили эти женские перетолки, и я невольно скаламбурил:
— Ладно, оставим в покое покойника. И его жену тоже. Мне до них дела нет. Но вот муж ее — Тамары, разумеется…
— Что муж? — недовольно промолвила она и мило насупилась.
— Расскажи мне о нем.
— Мне нечего рассказывать. Мужик как мужик. У нас с ним с самого начала сложились довольно холодные отношения. Наверное, он подозревал, что я покрываю подругу. А с тех пор как они разъехались, я его ни разу не видела.
— У меня создалось впечатление, что он в курсе — про Тамару и Бориса. Похоже, он что-то скрывает.
— Ты с ним общался?
— Сподобился, — признался я. — Довольно-таки неприятный тип, скажу тебе. Не может он быть как-то причастен к их исчезновению?
— Федор? — Она выдавила раздраженный смешок. — Господи, да он мухи не обидит. С виду грозный, но только с виду. Тамара вертела им как вздумается. Нет, положительно тебя заносит.
Наталья умолкла и заметно скуксилась. Я тоже виновато затих. Проследил, как изящные пальцы ловко выловили из пачки сигарету, поднес огоньку и закурил сам. Она сердито сказала:
— Ты учинил мне настоящий допрос. С пристрастием.
— Прости, — повинился я и пошутил: — С такой очаровательной женщиной никак нельзя без пристрастия. По секрету скажу. — Я наклонился, отодвинул мягкую прядь волос с маленького ушка и прошептал: — Ты самая обворожительная, самая обольстительная, самая…
Она приложила пальцы к моим губам, улыбнулась и тоже прошептала:
— Докажи.
Я отобрал у нее сигарету и загасил в пепельнице. Потом обнял рукой за плечи, подхватил другой под коленками, поднял, крякнув от полузабытой боли в боку, и потащил в спальню.
Меня разбудило непривычное для холостяцкого уха движение в квартире. На кухне что-то брякнуло, тихо клацнуло. Зашелестело. Еще в глубокой дреме, я весь обратился в слух. Потом появилось ощущение, будто кто-то на меня смотрит. Я выкарабкался из похмельной одури и со скрипом расщепил веки. В дверном проеме стояла Наталья. Она была уже совершенно одета. Бодрая, свежая, элегантная. Я бросил взгляд на будильник — время едва подступало к восьми.
— Уже уходишь? — пробурчал я. — Так рано?
— Мне пора. Надо заскочить домой, привести себя в порядок. А ты спи. Дверь только запри за мной. Или она у тебя захлопывается? — Я пробормотал, что сейчас вот очухаюсь и провожу ее, и стал тяжело сползать с кровати. Но она рассмеялась: — Спи-спи, отпускник. Сама доберусь. — И упорхнула, прежде чем я успел встать на ноги.