— Простите, доктор, — заговорил я.
— Вы кто, больной? — оборвал он меня озадаченно. — Я же сказал, что занят.
— Нет, не больной, — невозмутимо ответил я. — Я по поводу больного. Вернее больной.
Он сердито набычился и, несколько повысив голос, пророкотал:
— Черт! Неужели трудно усвоить: на прием отведено специальное время.
— Еще раз простите, доктор, — повторил я и осклабился. — Я отниму у вас пять минут. Гораздо больше уйдет на то, чтобы меня выставить.
Он вздернулся, оторопело помигал — и расхохотался. Потом пробурчал:
— Ну-ну. — Извлек из коричневого кожаного футляра узкие очки без оправы, пристроил на носу, с любопытством блеснул стеклами и смилостивился: — Ладно, говорите. Только быстро.
— Первое: состояние Аркиной из двести пятой палаты. Это…
— Знаю, — нетерпеливо перебил он. — Множественные гематомы. Сильное сотрясение мозга. Отек левой части головы. Рваная рана в затылочной части — очевидно, следствие удара при падении обо что-то острое. Ни трещин, ни заметных повреждений черепа не обнаружено.
— Она в сознании?
— Почти.
— Как понять — почти?
— Она претерпела сильный стресс. И потребуется время, чтобы выйти из этого состояния. Все?
— Еще минуточку, доктор.
— Между прочим, господин хороший, — остановил он меня, — даже не знаю, кто вы такой. И по какому праву задаете вопросы.
Я отыскал в портмоне визитную карточку и положил на стол перед ним. Пробежав взглядом, он поморщился:
— Писать собираетесь?
— Господи, что вы — о чем тут писать? — возразил я. — Это личное дело. — Поверх стекол сверкнула насмешливая искорка. Я перехватил ее и поспешил пояснить: — Я друг дома. Понимаете, доктор, ситуация чрезвычайно сложная. Недавно без вести пропал ее муж. Сейчас ребенок совершенно без присмотра. Надо срочно определяться и что-то предпринять. И прежде всего уяснить, насколько все серьезно и как долго продлится.
Он снял очки, повертел их за дужку. Помолчал немного и заметно помягчевшим голосом сообщил:
— Физически она оправится уже через неделю. Ну дней через десять. Снимем швы, и можно выписывать.
— Без последствий?
— Смотря что считать последствиями. Душевные травмы — это уже не по моему профилю. Здесь что-нибудь сделать я не в силах.
— Понимаю, — вздохнул я. — Но в ваших силах, доктор, кое-что все-таки сделать. И прямо сейчас, доктор. Переведите ее в отдельную палату. У вас наверняка есть такая в запасе. Как у всякого рачительного хозяина.
Он посмотрел на меня внимательно, хмыкнул и ничего не ответил.
— Я оплачу, — с видом Креза бросил я небрежно. — По любому тарифу.
За моей спиной раздалось легкое постукивание. Щелкнул замок — кто-то приоткрыл дверь, и женский голос робко вопросил: