Александр Ульянов (Канивец) - страница 46

Чаще всего, когда в доме все уже засыпали, кокну Саши подходила Аня, шепотом говорила:

— Хватит читать, иди посидим…

— А мне можно? — откликался из своей комнаты Володя, которому все было слышно.

— Иди, — разрешал Саша.

Ребята вылезали через окно на балкончик, усаживались поуютнее и тихо, чтобы не услышала мама — ее окно было под балкончиком, — говорили. Володя жадно расспрашивал о Петербурге, об университете. Открыто завидовал Саше и Ане, ругал свое гимназическое начальство, учителей. Особенно зло и насмешливо он отзывался о преподавателе французского языка Поре.

— Это авантюрист, — возмущенно говорил он, — подхалим, доносчик! Самомнения на тысячу, а ума на грош. Но что самое смешное: он вдруг решил учить нас красивым манерам.

Володя встал и начал показывать, как нужно кланяться на улице, при входе в комнату, как надо садиться, разговаривать с дамами. Получалось у него это так уморительно смешно, что Аня и Саша от души хохотали.

— Однажды я зашел в класс и так вот представил его, а он, оказывается, стоял за дверью и подслушивал. Это взбесило его. На каждом уроке он принялся вызывать меня, выискивая, к чему бы придраться.

— И вывел все-таки четверку за четверть? — заметила Аня.

— Оля уже разболтала! Ну и что же? Это только лишний раз говорит о том, какая у него мелкая и подленькая душонка. Я не хвастаюсь, но это всем известно: лучше меня в классе никто не знает французского языка.

— А ты все-таки будь осторожнее, — посоветовала Аня.

— Ну, история с Пором — это сущая чепуха. У нас другое дело было. Кто-то в пансион принес сборник революционных песен и спрятал в умывальнике. Сторож нашел его, передал начальству. И начался переполох! Поверите, все носились с таким видом, точно нашли не книжку, а адскую машину. Директор собрал старшеклассников и потребовал, чтобы они выдали тех, кто читает запрещенные книги. Ничего у него из этой затеи, разумеется, не вышло. Однако какая все-таки это подлость: открыто требовать предательства! Неужели и у вас в университете до этого дошли?

— Почти. А дома шагу не ступишь, чтобы за тобой кто-то не следил. Дворник, хозяин, сосед — все смотрят на студентов как на главных нарушителей их сонного и сытого спокойствия.

С каждым годом круг знакомств Александра Ульянова расширялся. Кроме земляков, с которыми он поддерживал тесные связи, он подружился со своими однокурсниками: Говорухиным, Шевыревым, Лукашевичем. Говорухин предлагал ему вступить в какой-нибудь кружок. Саша спрашивал:

— А что там делать?

— Чем тебя не устраивают наши кружки?