Глава 17. Совсем немного розового
После девичника у Софи мама подарила мне мобильный телефон.
- Таким образом, ты сможешь лучше найти меня, если что-то случиться.
Проще говоря: "Теперь я могу в любое время и всегда позвонить тебе" И она это делала. Если электричка опаздывала или я не вовремя уходила из школы, звонил мой телефон. Билли с Сердан уже начали подшучивать над этим. Только Сеппо решил, что это правильно.
- Пришло время, когда у тебя должен быть свой собственный телефон, не так ли? - сказал он. Но это был не телефон. Это была машина для контроля над Люси. Мне эта вещь была не нужна. А парни так и так никогда мне не звонили. Сеппо это должно быть чертовски всё равно, был ли у меня мобильный или нет.
Зато всё чаще я получала короткие сообщения от Софи. Вначале я почти ничего не понимала, что она писала. Она постоянно использовала сокращения, которые я не знала. "ШУ", например, означало "широкая улыбка". "БП" - "большой привет". А "Ц,С "значил "целую, Софи". При том, что Софи и я ещё ни разу не целовались. Но мама устроила мобильный так, что максимум я могла звонить по телефону на десять евро или посылать короткие сообщения, а каждая SMS стоила сорок центов. Мобильный, прежде всего, должен был быть для того, чтобы я была доступна для мамы. Так что мне не нужно было отвечать Софи.
Коротко и ясно - хотя я и померилась в некоторой степени с мамой, но она стерегла меня на каждом шагу, и вскоре я уже не радовалась, ни видеть её, ни слышать и уж точно ни видеть её номер телефона на экране мобильного. Я мечтала о зоне недосягаемости для мамы.
На самом деле стало ещё всё хуже, а не лучше. Так как теперь их было четверо, кто сводил меня с ума: ГубкаБоб, который всё ещё непрерывно качался надо мной, моя собственная мать, моя чокнутая собака и мой мобильный. Прежде всего всё, касающееся ГубкиБоба, беспокоило меня. С того короткого момента у Софи он больше не открывал своих глаз.
Леандер сказал, что охранники иногда исчезали и оставляли своих детей одних, чтобы люди научились, обходиться без них. И это случалось почти всегда тогда, когда клиенты становились взрослыми. Но амёба отправлялась только ночью на свои полёты и возвращалась каждый раз ровно шестьдесят минут спустя. Обычно я даже не реализовывала этого потому, что крепко спала. Вообще в последнее время я спала очень крепко. Но если я лежала и бодрствовала, то по полётам Витуса можно было бы ставить часы.
Спустя неделю, после нашего с Софи девичника, всё было также, как прежде. В пятницу после обеда, я не могла больше вынести это затишье. Я закрылась в ванне, вытащила папин чёрный несессер из шкафа и решила побрить себе ноги. Может быть, это поможет. Софи не могла поверить, что я этого всё ещё не сделала (Зачем мне это было нужно? Никто кроме меня не видел мои ноги, я всегда носила штаны.).