Эльфы из ближайших анклавов не страдали слепотой, и, конечно же, заметили такое столпотворение. Свое позднее появление они компенсировали миллионами лет командной работы. Остроухие обитатели анклавов промаршировали через главный вход, с метлами и швабрами наперевес. Они взяли на себя вестибюль и все прилегающие территории, сгоняя оттуда тэнгу.
Через какое-то время тэнгу столкнулись с людьми, и дело приняло жестокий оборот. Масленка потерял всякий контроль над ситуацией вскоре после того, как Ветроволк отвел его поговорить. В надежде снять напряжение он пытался уговорить Радость сыграть на олиануни. Масленка рассчитывал, что ее музыка напомнит всем, что они работают ради детей, а не соревнуются друг с другом.
«О, Сама, я еще никогда не играла в одиночку». - Радость взглянула на уходящую вверх лестницу, откуда доносились гневные возгласы. - «Я, я не знаю...»
Необходимо, чтобы она хорошо выступила с самого начала, а не сконфузилась из-за смущения. Значит, ему придется исполнять основную партию, а она будет как можно лучше подыгрывать ему.
Масленка вернулся к пикапу и достал из-под заднего сиденья Стратокастер и шестидесяти-ваттный гитарный усилитель. К счастью, тэнгу уже очистили спортзал, а эльфы отдраили до блеска деревянные полы, оставив за собой легкий лимонный аромат чистящего средства. Если не обращать внимания на пулевые отверстия в стенах, это была идеальная площадка для выступления. Он подключил усилитель, накинул ремень гитары на плечо и начал наигрывать аккорды песни «Америка».
«Сама!» - Глаза Радости округлились, и она медленно закрыла руками сердце, как будто боясь, что оно выскочит из груди. - «Вы, вы мастер?!»
Масленка рассмеялся - «Нет, нет, я только наигрываю. Мозер — настоящий мастер. Ну же, сыграй со мной».
И она на всех порах помчалась подготавливать инструмент. Олиануни полностью охватывал Радость и выглядел как результат запретной страсти между ксилофоном и стальным барабаном. Диапазон звука перкуссионного инструмента был больше чем у пианино. Низкие ноты гремели грозовыми раскатами, а высокие звенели колокольчиками, и все это волшебно сочеталось со звуком Стратокастера.
Сложно представить, что кто-то мог назвать игру Радости просто приемлемой. Она сияла, молоточки превратились в два бешеных вихря. Разогревшись, она залихватски взмахивала молоточками на каждом витке мелодии и то и дело взвизгивала от восхищения. Он начал с со знакомых ей песен, которые подсмотрел в песеннике. Сперва он только надеялся, что она будет успевать за ним, но она обогнала его. Вдохновленный этим, Масленка переключился на любимые песни Звона Ветра — он явно научил Радость играть их.