– Это почти красный цвет – цвет страсти. Ты каким-то чудом проскочила цвет нежности, – его глаза из красновато-коричневых сделались вдруг светло-золотистыми, а это, как знала Аурелия, означало улыбку, переходящую в смех.
– А еще есть алый, – он продолжал смеяться глазами. – Странно, что ты его не знаешь.
– Видимо там, где я это узнавала, было не так много цветов… – Аурелия улыбнулась в ответ…
– Береги себя и помни о том, что твои сны – это тоже дар, как и лекарство. Не пренебрегай ими. А еще лучше – пиши путевые заметки, может, потом дашь почитать.
Он положил на кровать еще один среднего размера мешок из грубой материи.
– Там монеты, бумага для записей, перо и кое-какие травы. Определишь по вкусу. Использовать ты их уже умеешь, остальному научишься в пути. Доброй ночи, – последнее он сказал уже на пороге спальни, и, не оборачиваясь, легко и бесшумно удалился.
«Наверное, двигаться бесшумно и жить молчаливо умеют здесь все. Все кроме меня. Смогла бы ли я жить в такой тишине? – Аурелия пыталась отвлечь себя подобными размышлениями от зародившегося в ней какого-то смутного чувства неудовлетворенности. – Пожалуй, уже давно пора спать!».
* * *
Раннее осеннее утро встретило путников первыми заморозками. Приближалась зима. Не самое удачное время для начала путешествия, как считала, зябко кутая плечи в теплый тяжелый шерстяной плащ, девушка. Впрочем, ее мнения никто не спрашивал, а высказывать его без надобности ей не хотелось.
Свежие лошади для наездников, еще пара – для поклажи, да пара слуг – вот и вся компания во главе с Вересом. Его лицо этим ранним утром было совершенно лишено всяких эмоций, и, присмотревшись к нему внимательней, Аурелия поняла, что братья, несмотря на более, чем десятилетнюю разницу в возрасте, похожи больше, чем она считала ранее, особенно сейчас, когда молчаливо стояли рядом друг с другом, наблюдая за последними приготовлениями слуг.
«Веселая же будет дорога», – отметила про себя Аурелия и пустила свою лошадь тихим шагом. В конце концов, они, кажется, никуда особо не спешили.
Глава 3
…Жнецы видят время и возможные варианты развития событий, как паутину. Они собирают ее в коконы, в каждом из которых зарождается новая жизнь – человек, который умеет управлять чужими нитями. Прошлое и будущее, вероятные события переплетаются и создают свой уникальный узор для каждого человека во всем разнообразии множества его воплощений. Для того, чтобы собрать кокон жнецы забирают варианты развития событий у многих людей, которые, впрочем, никогда не узнают, что у них могли быть новые встречи и новые возможности, и живут дальше в спокойном линейном течении собственной единственной реальности. В этом коконе ребенок находится семь лет. За это время нити прозрачной паутины впитываются в его кожу слой за слоем, оставаясь на ней странным едва различимым узором. К моменту окончания этого периода почти все слои впитываются в тело ребенка, становясь его частью и формируя его способности существовать вне времени. Мир, создающийся и меняющийся ежесекундно послушно чужой воле живущих в нем людей, требовал стабилизации для сохранения его целостности и жизней обитающих в нем существ. Так и появились вневременные. Впрочем, несмотря на имя, время было единственным господином, единственной правдой и единственным смыслом жизни таких детей. Вырастая, они плели уже свои паутины, ремонтировали существующую паутину общего течения времени и следили за его непрерывным существованием…