* * *
Спустившись вниз, она увидела Вереса. Он был как обычно задумчив, и эта задумчивость и молчаливость, напоминавшая поначалу о Борге, потихоньку начинала раздражать Аурелию. За ней чувствовалось сведенное в точку сознание, зацикленное на травмирующем переживании. У него не было способности Борга приковать к себе внимание одной фразой, заставить себя понять, оказавшись сразу в центре твоей собственной жизни. Аурелия подавила вспыхнувшее раздражение, и напомнила себе о том, что прошло еще слишком мало времени для того, чтобы Верес стал таким, каким был прежде – веселым, жизнерадостным и уверенным в себе молодым двадцатидевятилетним мужчиной. Впрочем, девушке было сложно представить его именно таким, и она скорее просто верила словам его старшего брата. Ранняя седина на висках, напоминающая о пережитом, не добавляла возраст, а делала черты более утонченными. Аурелия поймала себя на мысли о том, что как только она перестает раздражаться, то невольно увлекается рассматриванием и разгадыванием черт его лица и характера, позволяя мыслям о нем если не оказаться в центре ее собственных размышлений, то очень близко к нему. Немного смутившись собственного внимания, она опустилась на лавку напротив Вереса и молча потянулась к ожидавшей ее тарелке с дымящейся кашей и кружке с горячим отваром.
– Доброе утро, – немного с опозданием произнесла девушка.
– Доброе, – ответил он не отрывая взгляд от тарелки.
Именно сегодня Аурелии отчаянно хотелось поделиться пережитым видением с кем-то живым, с некоторых пор ей было недостаточно записывать все в тетрадь, представляя, что ее читает Борг.
У входа возникла какая-то суета, несколько новых постояльцев, негромко переговариваясь, неспешно располагались за ближайшим к выходу столом. Хозяйка суетилась за стойкой, наливая им пиво. Иногда Аурелии казалось, что из всех, живущих в этом мире существ, чувство любопытства присуще только ей самой, да и то, видимо, потому, что она родилась в другом месте. Хотя в этот момент даже она не знала, почему эти мужчины в обычных пыльных плащах привлекли ее внимание.
Четверо крупных мужчин неопределенного возраста с уставшими лицами, тяжело опускались на лавки. Пытаясь прислушаться к их монотонным голосам, Аурелия вдруг поймала себя на том, что не понимает смысла произнесенного ими. Как будто слышит недоученный иностранный язык, слова знакомые, а суть ускользает. Подавив уже ставшее привычным раздражение, Аурелия обратила все-таки свое внимание на уже порядком остывшую кашу. Убедившись в том, что каша в холодном виде такая же невкусная, как и в горячем, она вновь обвела взглядом зал. На этот раз ее внимание привлек одинокий путник, сидящий в дальнем углу, он был одет в такой же плащ, как и вновь прибывшие. Мужчина старательно втягивал голову в плечи, и было очевидно, что больше всего на свете он хочет остаться незамеченным. Аурелия присмотрелась к нему внимательней. Возраст – около сорока лет, крупный с резкими чертами лица. Он торопливо дожевывал кусок хлеба и не допив пиво, бросил монету на стол и стал тихонько пробираться к выходу. Пытаясь как-то развлечься, Аурелия представляла варианты развития событий: заметят его или не заметят… а если заметят, то что будет? Пробираясь мимо стола, за которым сидели Верес и Аурелия, мужчина поднял глаза и замер, встретившись взглядом с девушкой. Аурелия растерялась от такого пристального внимания, вопрос в ее глазах загорелся оттенками любопытства, оттесняя вспыхнувшие искорки раздражения на задний план.