Все эксперты-почерковеды получали за свои заключения доплату к жалованию. Результат экспертизы оформлялся в виде одного документа, текст которого вырабатывался в ходе совместного обсуждения всех участников экспертизы. Если кто-то из них оставался несогласным с мнением большинства, то свое суждение он оформлял в виде особого мнения, прилагавшегося к основному заключению.
Оформив двенадцать повесток, которыми эксперты вызывались в прокуратуру окружного суда к завтрашнему полудню, Шумилов передал их в канцелярию. Далее повестки попадали в руки судебных рассыльных, которые в течение нескольких часов должны были отыскать получателей. Система работала четко и сбоев практически не давала.
Покончив с формальностями, Алексей Иванович покинул прокуратуру и направился к Ивану Веневитинову, еще одному другу Николая Прознанского.
Иван жил в небольшой холостяцкой квартире на Лиговском. Этот петербургский район во все времена почитался совсем не престижным, отличался активной уличной преступностью, но жажда Ивана избавиться от опеки строгого отца была столь велика, что он предпочел жить здесь в одиночку, нежели делить с отцом фамильный особняк на Фонтанке.
Впрочем, как понял Шумилов, попав в квартиру Ивана Веневитинова, одиночество это было весьма условно. Комнаты и прихожая хранили выразительные следы вчерашней дружеской попойки. На большом круглом столе, на буфете и даже на подоконниках стояли пустые бутылки из-под шампанского и коньяка, грязные тарелки и стаканы, валялись апельсиновые корки, и витал неистребимый запах жженки. Видимо, вчерашняя пирушка удалась на славу, потому что Иван, невзирая на послеобеденный час, кутался все еще в халат и кривил помятое, несколько отекшее после сна лицо. Разговаривать ему с Шумиловым явно не хотелось, видимо, мысли были заняты другими, совсем другими проблемами. Однако отмахнуться от должностного лица в прокурорском мундире он не рискнул.
По большому счету, молодой человек в халате не сообщил Шумилову ничего нового. Все, что Алексей Иванович выудил у этого отечного отпрыска аристократического рода, свелось к весьма кратким и конкретным тезисам:
Ни о какой радикальной группе, членом которой мог бы быть Николай Прознанский, Веневитинов не знал и никогда не слышал.
Круг интересов Прознанского, как и всех членов его приятельского кружка, ограничивался вечеринками на квартирах, флиртом «с мещаночками», развлечениями с выездами в театры и ресторации, а также учебой в университете.
О связи Прознанского с гувернанткой Веневитинов слышал от самого Николая, который рассказал об этом за ужином в ресторане, но рассказу этому Иван не поверил, поскольку «такого мифомана, как покойный Николя, надо еще поискать».