— Хорошо, дочь моя, я не буду тебя принуждать и, хотя полагается выдавать вас замуж не спрашивая, клянусь Богом: ни один царевич, будь он хотя бы наследником индийского султана, не женится на тебе вопреки твоему желанию.
Уверенная в том, что отец не нарушит клятву, царевна вернулась к себе успокоенная и повеселевшая. В глубине души она приняла решение никогда не выходить замуж.
Спустя немного времени прибыли гонцы от нескольких дворов. Каждый ходатайствовал за своего господина, превознося его как самого достойного, добиваясь заключения брачного союза. Тогрулбей был очень вежлив со всеми, однако сразу же объявил, что его дочь сама распорядится своей судьбой и что он поклялся Господом не выдавать ее замуж против воли. Царевна же отказала всем, и послы уехали, очень расстроенные неудачной поездкой ко двору Тогрулбея. А Тогрулбей, увидев, что послы уехали огорченные, встревожился, как бы упрямство дочери не побудило их государей сделаться его врагами. Поразмыслив над тем, что данная им клятва может повлечь за собой войну, он велел тотчас послать за кормилицей своей дочери и обратился к ней с такими словами:
— Почтенная матушка, поступки моей дочери огорчают меня. Скажи, почему она не хочет выходить замуж? Уж не ты ли внушила ей такие мысли?
— Мой повелитель, — отвечала кормилица, — я не враг мужчин. Отвращение царевны к мужчинам вызвано сном.
— Сном? — спросил государь, крайне удивленный. — Что это такое ты мне говоришь? — И, помолчав, добавил:
— Нет, нет, я не могу тебе поверить. Никакой сон не смог бы так сильно подействовать на нее.
Тогда кормилица с начала и до конца рассказала ему о том, что увидела во сне царевна.
Удивление государя возрастало по мере того, как она говорила.
— Дорогая моя Сутлумеме, — произнес он наконец, — нужно что-то предпринять, чтобы образумить Фаррухназ и как-то одолеть ее недоверие к мужчинам.
— Мой повелитель, — с поклоном сказала она, — поручите это дело мне и не сомневайтесь в успехе.
— Каким образом собираешься ты достичь цели? — спросил Тогрулбей.
— Я сохранила в памяти много занимательных историй, — объяснила кормилица. — Пересказывая их, я надеюсь доставить царевне удовольствие и показать ей, что было много верных влюбленных на свете. Незаметно для себя она поверит, что таких много и нынче. Это изменит ее дурное мнение о мужчинах.
Государь одобрил такое намерение, и кормилице оставалось только дождаться благоприятного случая.
Обычно после обеда Фаррухназ со своим отцом, братом-царевичем и придворными любила послушать, как слуги, живущие во дворце, поют и играют на разных музыкальных инструментах. Вот Сутлумеме и подумала, что, пожалуй, утро — самое подходящее время осуществить задуманное, особенно те часы, которые царевна проводила в бане. Итак, на следующий день, когда Фаррухназ отправлялась в баню, кормилица сказала, обращаясь к ней: