Савелий перескочил через ограждение на Лобном месте и побежал к Васильевскому спуску.
– Стоять! Стрелять буду! – закричал патрульный.
В следующий миг раздались выстрелы погони.
– Окружай, окружай его! Живым брать! – также закричал начальник патруля.
– Взял, товарищ лейтенант! Я его взял! Все ко мне! – громко и немного нервно голосил второй патрульный.
Патрульные скрутили Дмитриева и все вместе направились к Спасским воротам.
Это покушение было скорее проступком сумасшедшего, нежели тщательно спланированной акцией. Бронированный автомобиль нисколько не пострадал от одиночных револьверных выстрелов, но зато германскую военную разведку поставил в весьма затруднительное положение.
* * *
В тот же день, точнее вечер.
В кабинет Шелленберга скорым шагом и без доклада (что выдавало нервное напряжение ситуации) вошел оберштурмбаннфюрер СС Генрих Грейфе. Шелленберг сидел за столом и, увидев стоящего перед ним помощника, удивленно и недовольно поднял голову.
– Простите, господин бригаденфюрер. Важное сообщение из Москвы.
– Докладывайте, Грейфе.
– Наш источник сообщает, что в Москве два часа назад на Красной площади было совершено покушение…
– Сталин?! – вскочил со своего кресла Шелленберг.
– Увы! – качает головой Грейфе. – В машине должен был находиться Сталин, но в этот раз ехал Молотов.
– Ну и? – Шелленберг снова удобно устраивается в своем кресле.
– Выстрелы были неточны. Одна пуля лишь чиркнула по капоту.
– Кто?
– Савелий Дмитриев, еще в августе сорок первого дезертировавший из Красной Армии, проходивший по ведомству Канариса.
– Он или психически больной, или человек, склонный к суициду. Но, как всегда, Канарис вставляет нам палки в колеса. Теперь нашим агентам будет гораздо сложнее – охрану наверняка еще больше усилят. Наберите-ка мне номер Канариса, оберштурмбаннфюрер.
– Сию секунду, бригаденфюрер.
Зимние неудачи вермахта под Москвой и фактический провал «блицкрига» заставили немецкие спецслужбы искать новые возможности борьбы с русскими. И в марте 1942 года Главным управлением имперской безопасности (РСХА) был разработан специальный план под кодовым названием «Унтернемен-Недочеловек» («Цеппелин»). Для его непосредственной реализации в состав VI отдела первоначально были приданы четыре фронтовые зондеркоманды при оперативных группах полиции и службы безопасности на оккупированных территориях СССР, а также несколько разведывательно-диверсионных школ по подготовке агентов для заброски в советские тылы. Идеологом же «Цеппелина» и стал уроженец Лейпцига, сын погибшего в Первую мировую войну книготорговца тридцатипятилетний Генрих Грейфе. Обучаясь на юридическом факультете Лейпцигского университета, Грейфе состоял в студенческом подразделении «Стального шлема». Поскольку эта организация после прихода Гитлера к власти была включена в Штурмовые отряды (СА) НСДАП, Грейфе также автоматически стал «нацистом», хотя вплоть до этого момента не скрывал, что считает коричневорубашечников «плебеями» (формально в нацистскую партию он вступил лишь в 1937 году). 21 декабря 1933 года Хайнц вступил в СС, получив билет № 107213, и уже в 1934 году откровенно заявлял, что принадлежит СД «душой и телом». В обязанности Грейфе в тот момент входил мониторинг общественных настроений в Саксонии.