— Хозяйка? В до сипоты прокуренном голосе Акима слышалась тревога. — Что-то случилось?
Он почти никогда не называл ее по имени, всегда только хозяйкой. Нату это одновременно и раздражало, и обижало, но спорить с Акимом не было смысла. На все ее упреки он отвечал неизменное: «Как тебе будет угодно, хозяйка». А она так до сих пор и не смогла понять, чего в этом слове больше — горечи или насмешки.
— Где ты был? — Облегчение разлилось по телу теплой волной, больше она не одна во вселенной. Верный Аким где-то рядом.
— В подвале. Запускал генератор. Там неполадки, пришлось повозиться.
— А трубку почему не брал?
— Звонок на вибрации, не услышал. — Аким, как всегда, был немногословен, но эта его немногословность успокаивала.
— Починил?
— Секунду! — В трубке что-то щелкнуло, и вслед за этим люстра под потолком зажглась нестерпимо ярким светом.
Ната прикрыла глаза ладонью, впервые за этот долгий вечер вздохнула полной грудью. Сердце тут же отозвалось уже привычной болью.
— Горит? — просипела трубка голосом Акима.
Ната открыла глаза, обвела взглядом гостиную. Свет теперь горел не только в доме, но и в парке. Оранжевыми шарами зажглись вдоль аллей фонари, гигантским белым подсвечником вспыхнул павильон. Нате казалось, что она даже видит черные силуэты статуй.
— Горит, — бросила она в трубку, отворачиваясь от окна. — Спасибо, Аким.
— Всегда рад стараться, хозяйка! — И снова не понять, чего больше в этих словах: насмешки или собачьей преданности. — Тебе что-нибудь нужно?
А ведь, пожалуй, и нужно! Аким из тех немногих, кому она может доверять. Не до конца, но все же.
— Марта не берет трубку. Ты мог бы посмотреть, что с ней?
— Она у себя? — А вот сейчас ни насмешки, ни подобострастия — одно лишь беспокойство. Как бы ей самой хотелось любить свою девочку той же светлой и незамутненной любовью, какой любят ее Аким и Зинаида! Хотелось бы, но — увы. С черной кровью всегда нужно быть настороже...
— Была у себя, а сейчас не знаю. Может, уехала в город.
— Я сначала проверю ее машину, а потом поднимусь на второй этаж.
— Аким! У меня гость. — Из-за всех этих неприятностей со светом она почти забыла про Крысолова. — Молодой человек с собакой. Возможно, ты увидишь его в парке.
— В парке? В такую погоду? Он в своем уме?
— Да, он в своем уме, Аким, — бросила Ната в трубку, а мысленно добавила: «Мне хочется в это верить». — Найди Марту.
Гроза закончилась внезапно, как это обычно и бывает с летними грозами. В небе в последний раз громыхнуло, окно в последний раз лизнули крупные капли, и истерзанный непогодой парк погрузился в умиротворяющий покой. Ната распахнула створки окна, впуская в гостиную свежий, пахнущий озоном воздух. Вот и миновала еще одна гроза. Гроза миновала, и она до сих пор жива. Есть повод для радости...