— Ну если как спеца и не для официоза, то вот тебе ответ: если мэрия скажет, что тут будет банк — тут будет банк. И не парит! Я ясно выразился?
С этими словами начальник полез в машину, а следом за ним забрались и мы с Женькой. Вывозил нас Рыба оттуда нервными рывками, по каким-то колдобинам из нерастаявшего льда и грязи. Не люблю я с ним дежурить, да и никто не любит…
Женька стянул с головы трикотажную шапочку, утер ею лоб и на ощупь кое-как пригладил слипшиеся от пота волосенки мышиного цвета.
— Сегодня у нас какое? Четырнадцатое? — вымолвил Артем Николаич — так полностью звать нашего РТП. — Ё-моё, уже четырнадцатое…
Мы вздохнули. Еще три года назад 14 марта отмечали день рождения Степки Еремеева всем составом…
— Степухе бы сегодня тридцатник стукнул… — сказал Женька, а мне почему-то подумалось сдуру: а может, это Степа меня предупредил пригнуться?
Я в мистику не то чтобы не верю, просто считаю, что во всем есть своя причина, пусть даже лежащая не в области физических величин, но имеющая логику. А призраки давно умерших, которых почему-то все еще беспокоит благополучие оставшихся в этом мире, мне кажутся все-таки больше плодом воображения сценаристов. Если все это существует, то существует оно совсем по другой причине и нашими проблемами интересуется мало. Но ведь что-то все равно было, я мог бы поклясться в этом!
Три года назад, в марте, Степа Еремеев погиб при тушении пожара в одной из общаг. Там были нарушены правила пожарной безопасности, некоторые двери с лестницы в коридор были намертво заколочены. В задымлении, ночью, это и подвело бойцов Степкиного расчета. Но выжили все. Кроме него. Еремеев не сгорел, его успели вытащить на воздух, но до больницы не довезли…
Женька поглядел на часы, и тут меня осенило: мне же кто-то звонил!
Кое-как добравшись до телефона, я посмотрел пропущенный номер и вздрогнул. Звонили из дома. Сердце бешено запрыгало. Когда ты знаешь, что все в твоей семье ложатся спать не позже часа ночи, а кто-то звонит почти в три, волей-неволей подумаешь о самом плохом.
Руки тряслись, пока набирал ответить, и даже Женька, сидящий напротив, заметил это, уставился с вопросительной физиономией.
Трубку подняла бабушка. Уф! Ну конечно! И как же я сразу-то не подумал о ней!
— Алё! Алё, Дениска? — раздался в ухе ее солидный каркающий баритон. — Где ты ходишь?
После недавнего инсульта — врачи назвали его «легким» — ходить и говорить бабушка могла, но иногда путала слова, день с ночью, а меня могла назвать и Дениской, и Володей — именем дяди, ее младшего сына, который сейчас живет на Севере. Потому ее и забрали к нам из поселка.