после кормежки.
Не могу точно сказать, что это было — глюк или что похуже, то есть реальный объект, — но, едва раздирая слипающиеся веки, я однажды взглянул в промежуток между домами у набережной и тут же проснулся. Там, если мне не изменяет чувство перспективы, примерно над рекой, ближе к противоположному берегу, в небе светился небольшой изумрудный шар, перехлестнутый по экватору неровным алым поясом. И самое странное, что такой же в точности я уже видел раньше, намного раньше…
— Жень! — я толкнул щиколоткой ботинок коллеги. — Смотри туда!
Но машина, как назло, уже миновала просвет между домами, и здание закрыло своим глухим серым фасадом вопиющий результат моих трех полубессонных ночей.
— Куда? — проснулся Женька, моргая и напоминая по приметам фоторобот вынутого из гроба упыря.
— Блин. Проехали… В прямом смысле.
— А чё было-то?
В следующем просвете между домами не оказалось ни летающих сфер, ни других каких-нибудь явлений, выбивающихся из разряда нормального. Где-то там, в темноте, спокойно текла себе река, а над нею конопатилось редкими звездами холодное ночное небо.
— Ты НЛО видел когда-нибудь? — аккуратно спросил я Женьку.
— Не-а! Но мамка рассказывала, у них под Тамбовом недавно летало что-то. Да у них там вечно что-нибудь летает. А ты что, НЛО увидел?
Я предпочел отмазаться по-умному:
— Прям. Фигня какая-то примерещилась на том берегу — думал, может, и там горит чего…
— Да типун те на язык! — вмешался Артем Николаич. — Хватит с нас уже того, что было!
Призвав на помощь здравый смысл и решительно отметя внутренние возражения о хваленом чувстве перспективы, я объяснил свой глюк самым простым доводом. Видимо, это было что-то вроде новой кафешки на набережной, а ее хозяева ради выпендрежа соорудили на крыше светящуюся вывеску — может быть, в форме круга, а может, даже и шара. А я, уже однажды, в детстве, видевший похожую зеленую штуку, с легкостью принял за то же самое вычурный рекламный прибамбас. Психика, как говорит мой отец, — программа навороченная. А уж мой отец, поверьте, знает, о чем говорит.
Моя же психика, наверняка прилично расстроенная нездоровым образом жизни, глухо поворчав на такой приштопанный белыми нитками аргумент, переключилась на более важные события: мы подъезжали к складам, откуда поступил сигнал о возгорании. Но ни дыма, ни огня видно до сих пор не было.
— Странно… — сказал Николаич и наконец соизволил удостоить ответом диспетчера: — Пока очага не видим.
— Какая категория сложности? — с настойчивостью попугая уточнил тот.
— Андрей, у тебя там пластинку заело? Я же тебе говорю: не видим очага возгорания!