Ну что ж, все равно надо плыть. У него в запасе еще полчаса, от силы сорок минут света. Он починит шлюпку, выточит веселки.
В днище три большие дыры. Хорошо, что к шлюпке предусмотрительно привязан тонкий и прочный шнурок. Соболев тщательно стягивает непослушными пальцами зияющие отверстия, сшивает края частой стежкой. Теперь есть запас прочности, хотя, конечно, полностью течи не избежать.
В складне, рядом с лезвием, короткая, острая пилочка. Иван подбирает подходящие дощечки, подпиливает их по размеру. Вот и готова лопатка — основа весла. Отшлифовать рукоятки — и у него будет подспорье в долгом ночном плаванье. Он сможет двигаться быстрее, да и вода не так сильно будет холодить руки, разъедать ссадипы соленой примочкой.
Он любил столярничать, но никогда не было у него такой тяжелой работы. Складень часто срывался, вываливался из рук. Он порезал палец, но кровь быстро свернулась, застыла темной корочкой вдоль пореза.
Иван не сдавался, тонкие витые стружки падали на колени. Кроме весел, он еще обстругал дощечку. Будет у него в лодке скамеечка, не придется сидеть по пояс в воде.
Летчик оглядывается — все ли готово. Да, еще пистолет. Он выпал из руки, когда осколок линзы ударил в подбородок. Правда, пистолет — лишняя тяжесть, патронов все равно не осталось. И все таки… он офицер, и это его оружие. Соболев застегивает кобуру, складывает на дно шлюпки короткие самодельные весла и скамеечку, взваливает легкую резиновую ношу на плечо и, придерживая ее левой рукой, а правой опираясь на клюку, начинает медленно спускаться к морю.
И вдруг останавливается. Все же он что-то забыл сделать. Что же, что? Никак не вспомнить…
Пилот смотрит сурово и настороженно. Быть может, все-таки лучше остаться здесь, под защитой маяка? Уйти с острова, к которому стремился как к земле обетованной, лишить себя этой твердой опоры под ногами — не безумие ли это? Не бегство ли? Или это тоже «последний патрон»?..
Нет, все правильно. Только так, не ждать, а идти навстречу опасности.
Спасибо, друг. Теперь он вспомнил. Надо стереть надпись. Расписку в своей недавней слабости…
У руля теперь стоял Рудольф Ките, молодой эстонец, выпускник мореходного училища.
Он только неделю назад получил назначение в этот северный порт, приехал, а тут конец навигации. Обидно торчать на берегу до весны, но и участие в поиске не очень-то обрадовало его. Он не знал местных условий, не успел еще присмотреться ко всем этим коргам, салмам да губам. Рудольф любил все делать основательно, втайне гордился своим хладнокровием, выдержкой и посмеивался над такими романтическими порывами, которые на поверку чаще всего оборачиваются обычным безрассудством.