Через три минуты дверь рывком открылась.
– Следите за тем, чтобы нас никто не подслушал, – бросил кому-то Харун.
За стенами комнаты раздались торопливые легкие шаги, и Амбер улыбнулась.
– В этом месяце он приходит ко мне по своей собственной воле уже во второй раз, – пробормотала она себе под нос. – Подумать только! Стены дворца сейчас рухнут от шока.
Глаза Харуна сузились.
– Именно так ты хочешь вести разговор, Амбер? С сарказмом и гневом?
Она вздернула подбородок:
– Если это пробудит в тебе хоть какие-то чувства, я пойду на риск.
– Не беспокойся на этот счет, – мрачно произнес он. – Сейчас я испытываю массу эмоций.
– Тогда я рада, – насмешливо сказала Амбер.
Похоже, насмешка – единственный способ пробить бетонную стену, окружающую Харуна.
Сделав несколько шагов, он приблизился к ней. Грудь его вздымалась и опускалась, зеленые глаза потемнели от гнева. Амбер так долго жаждала увидеть эмоции, которые Харун старательно подавлял, что испытала удовлетворение.
– Как ты посмела заявить о разводе в присутствии моего брата?
– Я вынуждена была сделать это, – с притворным спокойствием произнесла она, хотя сердце ее бешено забилось. – Если бы Алима не было, ты проигнорировал бы мои слова. Ведь тебя не волнуют мои мысли и чувства. Ты даже ни разу не спросил, чего я хочу. Тебя волнуют лишь интересы Аббас-аль-Дина.
Кажется, ее голос дрогнул?
Но, похоже, Харун не заметил этого.
– Алим хочет жениться на сестре милосердия, которая спасла его. Он любит ее, – ответил он.
В его глазах горел огонь. Он всеми силами пытался подавить эмоции. Возмущенная, Амбер вскочила на ноги.
– И это все, что ты можешь мне сказать?! Я хочу с тобой развестись, а ты напоминаешь о моей глупой влюбленности? Долго ты собираешься наказывать меня за слова, которые я произнесла, и чувства, которые испытала, едва выйдя из детского возраста? Я тоже горевала, и тебе это известно. Я с теплом относилась к Фади. Он был для меня как старший брат. – Испугавшись, что сейчас разрыдается, Амбер отвернулась к окну, глотая жгучие слезы. Она скорее умрет, чем позволит Харуну увидеть ее плачущей. – Я всегда знала, что ничего не значу для тебя. Ты женился на мне ради блага своей страны, но я надеялась, что ты хоть чуточку уважаешь меня.
Молчание длилось так долго, что Амбер показалось, будто Харун ушел. Он умел ходить бесшумно. Однако он был здесь.
– Ты права. Прости, Амбер. – Она резко повернулась к мужу, и он едва заметно улыбнулся. – Я тоже был страстно и глупо влюблен в девятнадцать лет. В твою сестру. Но тогда я не женился бы на тебе. Ты меня понимаешь?