Она усмехнулась:
– Не будь глупцом. Как будто женщины только и мечтают о власти!
Он коротко и язвительно рассмеялся. Затем выражение его лица смягчилось.
– Вряд ли сегодня ты будешь танцевать, верно? Дрожь возбуждения пробежала по ее спине.
– Как раз нет! После всего, что я сегодня пережила, думаю, мне стоит это сделать.
– А-а-а. Ты знаешь… – Свет в его глазах усилился. – Я бы очень хотел это увидеть.
Эмбер переоделась в простое белое платье. Сквозь тонкую ткань Гай видел: она надела светлое нижнее белье.
Сейчас его ожидало что-то грандиозное. Ему невероятно повезло – его подпустили к чему-то абсолютно интимному. А если он опять сделает что-то не так? Скажет не то или вновь заденет ее чувства?
Эмбер была права насчет атмосферы без электрического света. Луна заполняла комнату призрачным сиянием, отражаясь в настенных зеркалах, которые она повесила на каждой стороне. Возле стены стоял перевернутый пустой книжный шкаф, служивший ей станком.
Когда Эмбер прошлась по комнате к проигрывателю, его ожидание переросло в нетерпение. Но вот она дотронулась до чего-то, и вступление к «Лунному свету» Дебюсси начало переливаться в воздухе.
Он задержал дыхание.
Встав в позицию, вся освещенная луной, Эмбер вытянула руки вверх. Затем, после долгого, загадочного взгляда, которым одарила Гая, она начала танцевать. Вот она поднялась на носки и потянулась к свету, танцуя, – дух ночи, порабощенный музыкой. Казалось, неудержимая магия владеет ею. Это было захватывающе, каждое движение совершенно, каждая линия прекрасной фигуры полна грации.
Она устремлялась вниз, затем плавно поднималась и бережно поворачивалась на носках, луна делала ее кожу прозрачной, слабо освещая платье. Один или два раза Эмбер еще раз одаривала его долгим и возбуждающим взглядом. Это было так интимно! Почти доверительно…
Она приглашает его разделить с ней ее ощущения?
Гай неподвижно сидел на диване поверх кипы вещей, околдованный, не смея дышать, чтобы не разрушить чары. Никогда в жизни он не думал, до какой степени его очарует балет.
Но чистота и простота танцевальный движений, таких выразительных, под нежную музыку, покорили его.
Затихла последняя нота, а он сидел неподвижно, уйдя в себя.
Эмбер повернулась, чтобы посмотреть на него. Он видел, как поднимается и опускается ее грудь, но, к своему стыду, осознал – его ощущения от всего этого были сугубо плотскими.
– Эмбер… – Его голос звучал глухо.
Улыбнувшись, она в пуантах прошла к проигрывателю и выключила его. Слегка повернувшись и пожав плечами в знак оправдания, сказала: