Я задумалась. Такой план был весьма реален, хотя я и получалась в результате лицемеркой.
На губах Патча появилось нечто вроде улыбки:
– Ты собираешься заняться делом или будешь нянчиться с Марси?
Я покачала головой:
– Грязную работу будешь делать ты, а я продолжу следить за Марси.
Патч наклонился и поцеловал меня.
– Я собираюсь получить от допроса Блейкли огромное удовольствие. И как же мне жаль, что я не могу наблюдать твои баталии с Марси!
– Никаких баталий не будет. Я собираюсь спокойно объяснить ей, что она может поехать со мной, но ей придется подождать в машине, пока я буду беседовать с Блейкли. И это наше последнее предложение. Она вольна принять его или отвергнуть.
Еще не закончив эту фразу, я поняла, как глупо предполагать, что все будет действительно так легко и просто. Марси ненавидела подчиняться. И еще сильнее ненавидела подчиняться мне. С другой стороны, она могла оказаться очень полезной нам в будущем. Она ведь как-никак была официально дочерью Хэнка. И если мы с Патчем хотели создать альянс, сейчас было самое подходящее время.
– Я буду жесткой и непреклонной, – пообещала я Патчу, сделав строгое лицо. – Никаких компромиссов.
Улыбка Патча стала шире.
Он снова поцеловал меня, и я почувствовала, как вся решимость моя куда-то улетучивается.
– Ты такая смешная, когда прикидываешься жесткой, – сказал он.
Прикидываюсь? Я МОГУ быть жесткой. Я могу! И вечером в пятницу я это докажу.
Берегись, Марси.
Всего в нескольких милях от дома я напоролась на полицейский автомобиль, который как раз выруливал из-за угла. Я проехала вперед еще метров сто и услышала, что коп включил сирену и едет за мной.
– Здорово, – буркнула я себе под нос. – Просто класс.
Поджидая, пока офицер подойдет к моему окну, я мысленно подсчитывала, хватит ли денег, заработанных мною в качестве няни, на оплату штрафа.
Коп постучал карандашиком мне в окно, показывая, что надо его опустить. Я взглянула на него и замерла. Это был не просто коп, это был мой самый нелюбимый коп. Мы с детективом Бассо были знакомы давно и испытывали друг к другу взаимную и сильную неприязнь.
Я опустила окно:
– Я превысила скорость всего на три километра, – перешла я в наступление сразу, он даже не успел ничего сказать.
Он гонял во рту зубочистку:
– Я не собирался штрафовать тебя за превышение скорости. У тебя разбит левый задний фонарь. Это штраф, пятьдесят долларов.
– Вы, наверное, шутите.
Он накорябал что-то на квитанции и сунул ее мне в окно:
– Нарушение техники безопасности. Какие уж тут шуточки?
– Вы специально преследуете меня и пытаетесь разорить? – спросила я с сарказмом, но скорее самой себе, чем ему.