– Не надо меня опекать!
– Блейкли – мерзавец.
– Спасибо, что сказал, – горько произнесла я.
– От него вполне можно ожидать, что он тебя чем-то заразил. Он слишком давно экспериментирует с «дьявольской силой», и у него не осталось понятий о морали или порядочности. Сердце его ожесточилось. Я не думаю, что он пытается блефовать. Боюсь, его угрозы звучали вполне убедительно. Он явно решительно настроен и уверен в том, что говорит. Если я не встречусь с ним сегодня, он уничтожит противоядие. Он не боится показать нам, на что способен.
– Тогда давай покажем ему, на что способны мы! Скажи мне, где он хочет встретиться. Давай схватим его и заставим ответить на все наши вопросы, – сделала я еще одну попытку и взглянула на часы: прошло пять минут с того момента, как Патч ответил на звонок. Блейкли не станет ждать всю ночь. Нам нужно торопиться, а мы теряем время.
– Ты не пойдешь сегодня на встречу с Блейкли. И разговор окончен, – отрезал Патч.
Я ненавидела, когда он так разговаривал – так безапелляционно и категорично. Я тоже имела право голоса, а он не хотел этого признавать. Его не волновало мое мнение, и он даже не пытался это как-то скрыть.
– Но мы же упустим шанс поймать его! – возразила я.
– Я собираюсь попытаться сделать это, а ты останешься здесь.
– Ну как ты можешь такое говорить! Ты же играешь по его правилам! Позволяешь ему диктовать условия! Что с тобой случилось?
Он встретился со мной взглядом:
– Я думал, это понятно без слов, Ангел. Твое здоровье важнее, чем любые ответы на любые вопросы. У нас еще будет время поймать Блейкли.
Я отчаянно затрясла головой:
– Если ты сейчас уйдешь без меня, я никогда тебя не прощу!
Это была серьезная угроза, но я не шутила. Патч обещал мне, что теперь мы будем одной командой. И если он сейчас меня вот так оставит, я буду чувствовать себя преданной. Мы через слишком многое прошли вместе, чтобы он мог так не доверять мне.
– Блейкли очень зол. И он на грани отчаяния. Если что-нибудь спугнет его, он сбежит. И унесет с собой противоядие. Он сказал, чтобы я приходил один, и я выполню его требование.
Я снова затрясла головой.
– Но дело не в Блейкли. Дело в нас: в тебе и во мне! Ты же говорил, что мы теперь одна команда. Так что речь идет не о том, что хочет Блейкли, а о том, чего хотим мы.
Раздался стук в дверь моей комнаты, и я раздраженно обернулась, крикнув:
– Что?
Марси распахнула дверь и встала на пороге, скрестив руки на груди. На ней была старая бесформенная футболка и шортики. Я совсем не так представляла себе ночной туалет Марси: я думала, она должна быть вся в розовой пене кружев и оборочек.