Е-мое! Вот это называется – приплыли!
Накинув ветровку и схватив автомат, я хотел уже кинуться на улицу, но командир поста преградил мне дорогу.
– Не спеши, мушавер. Свою пулю ты еще успеешь схватить.
Это говорил Суразаволь.
В темноте его совсем не было видно, но по звукам я понял, что и он, и Мир Акай быстро одеваются. А в это время командир поста продолжал докладывать о происходящем на улице. Кончилось это заявлением Мир Акая, что мы являемся его гостями и он не может допустить, чтобы с нами чего-нибудь произошло. После этого он выскочил на улицу вслед за командиром поста. А чтобы в наших головах вдруг не созрел какой-нибудь бредовый план, закрыл дверь землянки снаружи. Это выяснилось, когда Суразоволь попытался ее открыть.
Мы еще не знали, как надо понимать слова – «много “духов”». На всякий случай подтащили кровать, на которой я только что спал, к двери, и раскорячили ее так, чтобы нападавшие снаружи не смогли сразу ее открыть и проникнуть в нашу землянку. Суразоволь передернул затвор своего «Стечкина», а я снял с предохранителя автомат. Патрон находился в патроннике еще с момента выезда из городка. Дурная привычка, но здесь, в Кандагаре, это вынужденная мера. На всякий случай снял с пояса эргэдэшку. Кто знает, как развернутся дальнейшие события. Может быть, придется кончать одной гранатой и себя, и замминистра, и «духов», что попытаются вломиться в землянку.
Бой, как мне показалось, длился не меньше часа. А может быть, мне это только показалось? Но вот он стал постепенно затихать. Слышались только редкие выстрелы из миномета да срывающиеся автоматные очереди.
За дверью послышался шорох. Чья-то рука шарила по двери в поисках щеколды.
Мы оба насторожились. Кто знает, чья сила там, наверху, сейчас взяла. Может быть, это «духи», перебившие всех защитников поста, рвутся в нашу землянку. Нервы были на пределе. Еще секунда, и я всадил бы очередь в эту дверь. Но в этот момент из-за нее раздался голос Мир Акая:
– Открывайте! Это я.
Я с облегчением вздохнул и поставил автомат на предохранитель.
И на этот раз пронесло. Слава Тебе, Господи. Не зря, видимо, был твой праздник.
Мир Акай вошел не один. Рядом с ним стоял переводчик – Джумабай.
Да-а! Вот подфартило мужику побывать на «боевых». Он эту ночь теперь на всю жизнь запомнит и будет рассказывать о ней всем встречным и поперечным. И чем дальше сегодняшние события будут отодвигаться в его жизни, тем красочней он будет их излагать. Перед моим взором Джумабай вдруг предстал в виде седого старичка с козлиной бородкой, который сидит в окружении школьников младших классов и рассказывает им о том, как он однажды ночью воевал в Афганистане с моджахедами.