Божественная комедия (Алигьери) - страница 175

Уверовал в того, кто многих спас;
115 И, веруя, зажегся столь всецело
Огнем любви, что в новый смертный миг
Был удостоен этого предела.
118 Другой, по благодати, чей родник
Бьет из таких глубин, что взор творенья
До первых струй ни разу не проник,
121 Направил к правде все свои стремленья;
И бог, за светом свет, ему открыл
Грядущую годину искупленья;
124 И с той поры он в этой вере жил,
И не терпел языческого смрада,
И племя развращенное корил.
127 Он крестник был трех жен господня сада,
Идущих рядом с правым колесом, -
Сверх десяти столетий до обряда.
130 О предопределение, в каком
Скрыт недре корень твой от глаз туманных,
Не видящих причину целиком!
133 Ваш суд есть слово судей самозванных,
О смертные! И мы, хоть бога зрим,
Еще не знаем сами всех избранных.
136 Мы счастливы неведеньем своим;
Всех наших благ превыше это благо-
Что то, что хочет бог, и мы хотим".
139 Так милостью божественного стяга,
Чтоб озарить мой близорукий взгляд,
Мне подалась целительная влага.
142 И как певцу искусный лирник в лад
Бряцает на струнах и то, что спето,
Звучит приятнее во много крат,
145 Так, речи вторя, – ясно помню это, -
Подобно двум мигающим очам, -
Я видел, – оба благодатных света
148 Мерцали огоньками в лад словам.

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Комментарии

1 Уже моя властительница снова
Мои глаза и дух мой призвала,
И я отторгся от всего иного.
4 Она, не улыбаясь, начала:
"Ты от моей улыбки, как Семела,
Распался бы, распавшись, как зола.
7 Моя краса, которая светлела
На ступенях чертогов божества,
Как видел ты, к пределу от предела,
10 Когда б не умерялась, такова,
Что, смертный, испытав ее сверканье,
Ты рухнул бы, как под грозой листва.
13 Мы на седьмое вознеслись сиянье,
Которое сейчас под жгучим Львом
С ним излучает слитное влиянье.
16 Вослед глазам последовав умом,
Преобрази их в зеркала видений,
Встающих в этом зеркале большом".
19 Кто ведал бы, как много упоений
В лице блаженном почерпал мой взгляд,
Когда был призван к смене впечатлений,
22 Тот понял бы, как я свершить был рад
Все то, что госпожа повелевала,
Когда б он взвесил чаши двух услад.
25 В глубинах мирокружного кристалла,
Который как властитель наречен,
Под чьей державой мертвым зло лежало,
28 Всю словно золото, где луч зажжен,
Я лестницу увидел восходящей
Так высоко, что взор мой был сражен.
31 И рать огней увидел нисходящей
По ступеням, и мнилось – так светла
Вся яркость славы, в небесах горящей.
34 И как грачи, едва заря взошла,
Обычай свой блюдя, гурьбой толкутся,
Чтоб отогреть застывшие крыла,
37 Потом летят, одни – чтоб не вернуться,
Другие – чтоб вернуться поскорей,
А третьи все над тем же местом вьются,