Я судорожно сглотнула и начала свою речь:
О королева королев! Елизавета!
Я на мгновение запнулась, потому что не так-то это просто подобрать рифму к слову «Елизавета».
Внемли словам безвестного поэта!
Мой выслушай трагический рассказ!
Не мешкая, начну его сейчас!
И я начала излагать всю цепочку событий, раскрывавших преступные замыслы принца.
Я вещала из ветвей каштана, а слушателей охватывало все большее и большее волнение. Придворные дамы вскрикивали, приближенные графа Лестера громко ахали.
Эрик, секретарь шведского принца, переводил своему господину каждое произнесенное мною слово. Принц то бледнел, то краснел от ярости. Я искренне порадовалась, что здесь, на дереве, ему меня не достать.
В какой-то момент он решил съехать с дороги, но люди графа Лестера преградили ему путь.
— О, прекраснейшая из королеф, — обратился швед к Ее Величеству, но та движением руки заставила его умолкнуть.
Покрепче вцепившись в ветку, я сделала глубокий вздох и продолжила печальное повествование.
Когда я дошла до слов:
Там, в караване, что домой стремится,
Труп юноши пропавшего таится.
За то, что сделал все, как господин решил,
Он жизни был лишен в расцвете сил…
…принц резко пришпорил коня и пустил его вскачь, крикнув на ходу:
— Я не намерен фислушиват этот брет! Мы уезшаем. Фсего доброго, королефа Елисафета!
Окруженный своей свитой, принц подъехал к экипажам и подводам и приказал всем немедленно трогаться. Возницы взмахнули кнутами, лошади напряглись, колеса со скрипом завертелись. Одна подвода, вторая, третья…
Наконец та, где спрятан труп Джона.
Затаив дыхание, я следила за подводой. Ничего не происходило. Я занервничала. Может, возчик заметил неполадку и вставил новую чеку? Неужели я напрасно надрывалась, выжимая из себя стихотворные строки про «таящийся труп» и все остальное?
Вдруг колеса подводы попали в выбоину. Заднее левое сделало медленный оборот и соскочило с оси. Подвода закачалась, накренилась, и на дорогу вывалилась вся поклажа — ковры, гобелены, шпалеры… И среди них, изогнутое неестественным образом, безжизненное тело Джона!
Раздались сдавленные крики ужаса. Сопровождавшие обоз собаки остервенело залаяли, а в ногу трупа попытался вцепиться огромный пес. Наконец остолбеневший возница очнулся и, размахивая кнутом, разогнал свору.
Наступила гробовая тишина, которую нарушил лишь голос королевы.
— Ваша Милость, — произнесла она ледяным тоном, — что это?
Принц Свен пробурчал нечто нечленораздельное. Его секретарь Эрик не проронил ни слова. Внезапно он закрыл лицо руками и склонился к конской гриве.