. О том же городке в урочище Ирень-Хабарга говорится и в показании бухаретина Бай Назара Шахназарова, хранящегося в 51-м томе архива правления области сибирских киргизов в Омске
[315].
Возможно, что Ян-чан-цза один из таких городков, но не менее данных за то, чтобы отнести его постройку к более раннему времени; особенно же заслуживает внимания массивность его постройки: такими толстыми стенами едва ли обносились слободы таранчей.
Пустошью, носившею, однако, местами следы культуры, мы шли около 12 км до небольшого дунганского селения, группировавшегося около разрушенного импаня Юн-фу-гоу. Здесь мы вступили уже в область, орошенную водами р. Хутуби.
Однообразное начертание названия этой реки никак не может установиться. Не говоря уже о явно неправильных транскрипциях, каковы Гутаба и Хутайяй, это наименование в настоящее время пишут: Кутукбай[316], Хутукбай[317], Хутук-би, Хутубей[318], Хутук-бай[319], Хотуби[320] и Хутуби[321]. Успенский пишет, что Хутуби есть только местное (китайское?) произношение слов Худунь-бан, означающих «место, богатое источниками»; но St. Julien говорит, что Хутукбай (Khoutoukbai) – слово джунгарское, передающееся словами «счастливое предзнаменование». В «Мэн-гу-ю-му-цзи» мы встречаемся со словом Хутуби[322], и также передает название это и «Сннь-цзяи-дао-ли-бяо»[323], но в «Синь-цзян-чжи-лё» говорится о реке Хотуби[324]. Полагаясь на привычное ухо нашего известного синолога Успенского, я остановился на Хутуби, хотя не могу не заметить, что нам называли эту реку – Хотуби, Хотук-бай и Хотук-бий, каждый раз с сильным ударением на хо.
От селения Юн-фу-гоу местность получила более оживленный характер; гравий и галечник сменились глинистым грунтом, Ephedra, Tamarix и Eurotia ceratoides – чием и камышом. Кое-где виднелись поля, сухие арыки с провалившимися мостами, обвалившиеся стены и хутора. На десятом километре мы прошли полуразрушенное селение Лао-цао-гоу, на тринадцатом – развалины другого селения и, наконец, на пятнадцатом вступили в густой лес, которым и шли до городка Хутуби на протяжении 6 км. Таких могучих карагачей, как в оазисе Чан-цзи, здесь не было, но зато лес был ровнее и разнообразнее по составу: карагач (Ulmus campesiris), конечно, преобладал, но наряду с ним довольно часто попадался и тополь, а по саям – джигда (Eleagnus hortensis), ива и облепиха (Hippophaл rhamnoides).
Городок Хутуби имел полуразрушенные стены и отличался таким же сравнительно обширным предместьем, как и Чан-цзи; здесь, однако, уже преобладали китайцы; таранчей же насчитывалось не более трехсот человек. Жизненные припасы расценивались в нем дешевле, чем в Урумчи.