— Очень мило, — заметил Уайльд.
— Я сказала туббу, что вы плюете на нее, потому что ее груди сморщились, как сушеные финики, задница костлявая, как у коровы, что от нее воняет, как от козы, и что если она вместе с подружкой не уберется прочь, вы вгоните ей пулю в брюхо.
Арабка молниеносно сбросила хайк и тунику, и встряхнула бюстом, опровергая первый пункт обвинения. Теперь она, видимо, собиралась разделаться со вторым.
— Нет, милая, не сушеные финики, — вкрадчиво сказал Уайльд, — а скорее перезрелые тыквы. Но прости… — Он помотал головой. Туббу нахмурилась и сказала Серене еще несколько явно резких слов.
— Она говорит, что только сумасшедший может решиться лечь ко мне на живот, потому что сразу видно, что я шлюха, и у меня сифилис, — перевела Серена.
— Вот так возникают нездоровые сенсации. Объясни, почему они так вцепились в меня?
— Потому что вы без одежды, мистер Уайльд. Они в пустыне никогда не видели голого мужчину. Этого не позволяет ислам.
— Вот в чем дело.
Уайльд оделся, повесил на плечо винтовку и два патронташа, а вторую винтовку взял наперевес, направив на женщин, и еще раз потряс головой.
— Скажи, что мы уходим. Мы оставим им двух верблюдов, как обещали. Но если хоть одна из них увяжется за нами, я пристрелю ее. И еще, скажи, что они могут похоронить этих людей.
— Они ни за что не станут делать этого, — ответила Серена, но все же перевела. Негритянка вздохнула. Туббу закатила глаза и что-то предложила. Серена улыбнулась, затем громко рассмеялась. Старик рухнул на колени и, молитвенно воздев руки, что-то забормотал, обращаясь к Уайльду.
— Она говорит: отдайте им старика, и они останутся.
— А он, кажется, не слишком рад такой перспективе. Что они собираются с ним сделать?
— Они ненавидят его, — объяснила Серена. — Он был очень жесток к ним. Он бил их каждый день, а когда они попытались ослушаться, приказал сыновьям протащить их на веревке через колючий кустарник. Они хотят убить его. Медленно. — Обутой в сандалию ногой она толкнула старика в плечо. Тот упал ничком, продолжая умолять Уайльда. — Он заслужил этого. — Она надела на пояс патронташ, подобрала последнюю винтовку, прицепила нож к поясу и переступила через распростертую на песке фигуру.
— Где ближайшая вода на севере? — спросил Уайльд.
— До нее дня два пути, — ответила Серена, пожав плечами.
— Скажи старичку, пускай он дует туда, что есть силы.
Она хмуро поглядела на Уайльда.
— Этот человек не задумываясь перерезал бы вам горло, мистер Уайльд.
— Вот я и хочу заставить его стереть ноги в кровь.
— О, он доберется до воды, — сказала Серена. — Он знает пустыню, не хуже, чем вы знаете свое собственное лицо. Но он не будет благодарен за ваше милосердие. Он будет ненавидеть вас за гибель его сыновей.