«А хорошо было бы… — мечтательно вздохнул он. — Туника с широкой пурпурной полосой, двенадцать ликторов, расчищающих перед тобой дорогу и готовых по первому твоему слову бросить кого угодно в Мамертинскую тюрьму или даже убить!.. Но Квинт может обидеться! — снова вспомнил он о брате и помрачнел. — Если он узнает, что я мог заехать за ним и не заехал, то не простит меня, даже если я стану консулом. Это же Квинт! Что же делать?.. И потом я ведь надеялся, что только он может уничтожить все эти сомнения. А почему только он? У меня что, у самого нет ума?
Однако на ум ничего не шло.
«О боги, вразумите меня, подскажите выход!» — взмолился, наконец, Луций. Но боги тоже ничего не подсказывали, и тогда он стал срывать свое зло на других.
— Опять ты ползешь, как беременная муха! — набросился он на возницу. Обернулся и погрозил кулаком рабам: — А вы почему плететесь сзади? Сколько можно приказывать быть всегда впереди, чтобы предостеречь господина от опасности! Или не видите, что впереди толпа?
Нахлестывая плетками коней, рабы рванулись вперед и вскоре остановились. Повозка едва не налетела на них.
— Кто такие? — нахмурился Луций, видя перед собой грязных, одетых в лохмотья людей, загородивших дорогу: — Разогнать!
Рабы обнажили оружие, но не успели воспользоваться им. Незнакомцы окружили их и ухватили коней за поводья.
— Разбойники? — побледнел Луций. — Беглые рабы?!
— Нет, господин! — покачал головой возница. Хорошо знакомый со здешними порядками, он пояснил перепуганному римлянину: — Это лишенные земли крестьяне. Они не желают жить в Риме и ютятся вон на том холме. Там они пьянствуют и целые дни предаются праздности!
— Как же их теперь отогнать?
— Подай им несколько ассов, и они сами отстанут от нас!
— Подай нам на жизнь! — нестройно подтвердили едва прикрытые рубищем нищие. — Слышишь, толстосумый римлянин, подай, а не то…
— Нате, подавитесь!
Луций швырнул на дорогу пригоршню медных монет.
Нищие, получив милостыню, лениво побрели к холму, посылая римлянину воздушные поцелуи.
— Несчастная Италия! — качая головой, проводил их взглядом Луций и подумал, что как только он станет консулом, то первым делом прекратит это безобразие на дорогах. Виданное ли дело — нищие крестьяне распустились до того, что останавливают знатных квиритов, да еще и угрожают им!
— А вот и Капуя! — громко сообщил возница, кивая на показавшиеся вдали стены города и его храмы. — От нее до италийского порта Тарент — всего пять дней пути. Если, конечно, путешественники едут в Малую Азию через Грецию! А те чудаки, что решают добираться туда через Македонию, тратят целых восемь дней до другого нашего порта — Брундизия!