— Она вызвала прокуратора!.. — подхватил Прот.
— Да…
— Удивительно, как он еще не убил тебя прямо на месте!
— Мне повезло, если это можно назвать везением! — с горечью усмехнулся раб. — У вдовы сегодня прекрасное настроение. Триумф сына! Ради него она приказала лишь высечь меня розгами в назидание остальным рабам. Денарии, конечно, отобрали. Все, кроме одного… Его я все же ухитрился положить под язык. Ведь я до последнего надеялся, что успею в полночь повидаться с товарищами… Как я мог прийти к ним с пустыми руками? Этот денарий не позволял мне кричать и… погубил меня… Озверевший от моего молчания прокуратор схватил бич со свинцом и… раздробил мне колени… Он и до этого меня не особо жаловал, а теперь, сам того не зная, отнял у меня последнюю надежду… Так что со мною все кончено… А ты беги! Ты — молодой, сильный, а что избит — так нам ли, рабам, привыкать к этому?
— Да я бы убежал! — неуверенно сказал Прот. — Но как?
Раб вдруг замолчал и стал напряженно всматриваться куда–то ему за спину.
Прот обернулся и увидел бредущего по берегу пьяного луперка в шкурах поверх белой тоги. Шатаясь и голося какую–то песню, новоявленный жрец–луперк колотил длинным кнутом по волнам Тибра.
— Видишь его? — прошептал раб. — Сама судьба улыбается тебе…
Жрец остановился. Длинно сплюнул в реку. Погрозил кому–то невидимому кулаком.
— Уйдет… прошептал Прот.
— Молчи! — остановил его раб и неожиданно крикнул умоляющим голосом: — Эй, господин!..
— А? Что? — завертелся кругом римлянин.
— Господин, — повторил раб, — ударь нас своей плетью…
Жрец повернул голову к Проту, мертвецам и икнул:
— К–кто з–здесь?..
— Мы, несчастные! — жалостливо отозвался раб. — Подойди к нам! Ударь своей целительной плетью… Дай нам хоть последние мгновенья прожить без страшных мучений!
— Пш–шел вон! — ругнулся жрец, разглядев в полутьме рабов. — Буду я пачкать о вас свою плеть, чтобы прикасаться потом ею к одеждам благородных граждан! Подыхайте, как можете!
Жрец развернулся и зашагал прочь.
— Уходит! — в отчаянии воскликнул Прот. — Все пропало!
— Постой!
Раб вынул изо рта серебряную монету, бросил ее на камень:
— Нет такого римлянина, которого не приманил бы звон серебра…
И точно…
— Эй, вы! — окликнул издалека луперк. — Что это там у вас?
— Да вот… — нарочито раздосадованным голосом ответил ему раб. — Денарий! Хотели дать его тебе за удар кнутом, да обронили…
— Денарий? — переспросил жрец, и шаги его стали быстро приближаться. — Где он?
— Да вот…
— Где?!
— Вот… вот…
Едва только луперк наклонился к монете, раб схватил камень и ударил им римлянина по голове. Удар получился таким слабым, что жрец только вскрикнул от удивления. Тогда раб из последних сил приподнял свое тело и вцепился обеими руками в горло жреца.