Когда они только-только приступили к «тройке» и Маша, оттолкнувшись, поехала назад, Сергей Васильевич молниеносно хлопнул в ладоши и скомандовал: «Стоп!» Подошел к ней вплотную с очень серьезным лицом и, как показалось Маше, каким-то особенным голосом проговорил:
– Фигурист не имеет права на вредные привычки. С ними надо бороться.
– Я не курю, – быстро сказала Маша.
– Здорово, что не куришь, – не меняя выражения, откликнулся Волков. – А вот что зубцом толкаешься, совсем нездорово!
Присев на корточки, он стал вертеть ее ногой, объясняя, как развернуть конек и оттолкнуться средней частью полоза. Попутно уличил Машу еще в одной «вредной привычке»:
– После стартового толчка клонишься вперед. Сутулишься, как старушенция. Спина сразу после толчка назад должна быть идеально прямой!
Маша изо всех сил старалась не походить на старушенцию. Тщетно.
– Это разве осанка? У тебя что, за спиной рюкзак с кирпичами? Почему руки напряженные? – Сергей Васильевич хватал Машу за средний палец и мотал ее рукой из стороны в сторону. – Отпусти мышцы! С такой осанкой не добьешься четкости поворотов! Плюс энергию впустую тратишь. Сама себя блокируешь. А нам нужно что? Непрерывность скольжения, покрытие следа!
Пресловутое «покрытие следа» было непосильной задачей. Попробуй повтори фигуру так, чтобы коньком, как карандашом, обвести свою предыдущую цифру 3!..
Маша горячо надеялась, что Сергею Васильевичу надоест возиться с треклятой «тройкой» и они займутся если не прыжками, то хотя бы спиралями. Не тут-то было!
– Ты должна оказаться со мной лицом к лицу и посмотреть мне прямо в глаза! Не сдвинусь с места, пока не выедешь точно передо мной!
И встал напротив нее, как монумент.
Это сработало. Можно подумать, его глаза обладали магнетизмом и задавали Машиному коньку нужную траекторию. После дюжины «троек» «глаза в глаза» осанка исправилась сама собой. Оглянувшись назад, Маша увидела, что покрытие следа стало почти идеальным.
– Сносно, – кивнул Сергей Васильевич. – Вот так и следует встречать любые трудности: лицом к лицу, глаза в глаза… Переходим к скобкам.
Так же, как и в «тройках», здесь нужно было сменить ребро в вершине поворота, в момент переходного толчка. Катишься на ребре, быстро поворачиваешь конек на сто восемьдесят градусов и обратно, причем туловище скручивается, а голова остается на месте, будто ведать не ведает, что в это время творит нога.
– Почему у тебя скорость к концу фигуры падает? Да все потому же! Нет качественного скольжения на ребре! – горячился Сергей Васильевич. – В поворотах скоблишь лед, ход набираешь не в полную силу! Полюбуйся, какие следы после тебя остаются: утолщения, скребки, углубления! Вот кривизна, волнистость. Все это нужно убирать! А когда совершаешь переходный толчок, представь себе, что отталкиваешься на самокате.