После заседания Валландер обменялся несколькими словами с Мартинсоном.
— Нет ли новых сведений о девушке, которая сожгла себя на рапсовом поле? — спросил Валландер.
— Пока нет, — ответил Мартинсон.
— Постоянно держи меня в курсе.
Валландер вошел к себе в кабинет. В тот же момент зазвонил телефон. Валландер вздрогнул. Каждый раз, когда раздавался телефонный звонок, он думал, что звонят из дежурной части сообщить, что совершено еще одно убийство. Но это была его сестра. Она рассказала, что говорила с Гертруд, домохозяйкой отца, которая вышла за него замуж. Нет никакого сомнения, что у отца болезнь Альцгеймера. Валландер слышал, какой у нее расстроенный голос.
— Ему как-никак скоро восемьдесят лет, — утешал он сестру. — Рано или поздно должно было что-нибудь произойти.
— И все-таки, — говорила она.
Валландер все прекрасно понимал. То же самое чувствовал и он. Слишком часто вся жизнь сжимается до бессильного слова «и все-таки».
— Он не выдержит поездки в Италию, — сказала сестра.
— Если захочет, справится, — ответил Валландер. — К тому же, я ему обещал.
— Может, мне тоже поехать?
— Нет. Это будет наше путешествие, его и мое.
Валландер попрощался, так и не поняв, действительно ли он не хочет, чтобы сестра ехала с ними в Италию. Но он отбросил эти мысли, решив, что должен наконец съездить навестить отца. Он нашел бумажку с телефоном Линды и набрал номер. Погода была прекрасная, и он не ожидал застать девочек дома, поэтому очень удивился, когда к телефону подошла Кайса. Подозвав Линду, он спросил, может ли она оторваться от репетиций и съездить с ним к отцу.
— А можно, я возьму с собой Кайсу?
— Можно, — ответил Валландер. — Но только сегодня мне хотелось побыть с тобой вдвоем. Надо кое о чем поговорить.
Через полчаса он заехал за ней на Эстерпортсторг. По дороге в Лёдеруп он рассказал ей о том, что отец приезжал к нему на работу и сообщил о своей болезни.
— Как долго это продлится, никто не знает, — сказал Валландер. — Но постепенно он уходит. Он как корабль, который уплывает к горизонту. Мы по-прежнему видим его довольно отчетливо. А для него мы начинаем расплываться в призрачные образы. Наши лица, слова, общие воспоминания — все уплывает в тумане, чтобы потом исчезнуть навсегда. Он может разозлиться, сам не понимая, что с ним происходит. Он может стать совершенно другим человеком.
Валландер заметил, что Линда очень огорчена.
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила она после долгого молчания.
— Думаю, медицина здесь бессильна, — ответил он.
Он рассказал ей и о поездке в Италию.