— Нечасто ко мне приходят гости, — сказал Хуго Сандин. — Из старых друзей уже никого нет в живых. Только один мой коллега из старого отдела по расследованию убийств еще жив. Но он теперь в доме для престарелых в пригороде Стокгольма и больше не помнит событий, произошедших после 1960 года. Старость — штука дерьмовая.
Валландер подумал, что Хуго Сандин повторяет слова, сказанные Эббой. Во всяком случае, разница между ним и отцом Валландера в том, что отец почти никогда не жалуется на старость.
В старом вагончике, перестроенном под выставку гончарной продукции, стоял стол с термосом и чашками. Валландер решил, что правила хорошего тона обязывают его уделить несколько минут восхищенному разглядыванию керамических поделок. Хуго Сандин уселся за стол и разлил кофе по чашкам.
— Вы первый полицейский, который проявил интерес к керамике, — заметил он с иронией.
Валландер подсел к столу. Он позволил себе возразить:
— Собственно, я не особо увлекаюсь керамикой.
— Полицейским обычно нравится рыбачить, — сказал Хуго Сандин. — Возле заброшенных уединенных островов. Или в дремучих смоландских лесах.
— Не знал, — сказал Валландер. — Я никогда не рыбачу.
Сандин внимательно посмотрел на него.
— А что же вы делаете в свободное время?
— Мне ужасно трудно забыть о работе.
Сандин одобрительно кивнул.
— Полицейский — это призвание, — сказал он. — Так же, как и врач. Мы всегда душой на работе. Неважно, есть на нас форма или нет.
Валландер решил не продолжать тему, хотя и был не согласен с тем, что профессия полицейского — это призвание. Когда-то он тоже думал, что это так. Но теперь все было иначе. По крайней мере, теперь он в этом сильно сомневался.
— Рассказывайте, — попросил Сандин. — Я читал в газетах, что там у вас в Истаде произошло. Рассказывайте о том, что в газетах не написано.
Валландер изложил ему обстоятельства двух убийств. То и дело Сандин задавал вопросы, всегда по существу.
— Другими словами, вероятно, это не последнее убийство, — сказал он, когда Валландер замолчал.
— Этого тоже нельзя исключать.
Хуго Сандин отодвинулся от стола, чтобы вытянуть ноги.
— Вы хотите, чтобы я рассказал вам о Веттерстедте, — начал он. — Расскажу с удовольствием. Только позвольте сначала спросить, как вы разузнали о том, что когда-то, сто лет назад, я проявлял к нему совершенно особенный пристрастный интерес?
— Есть в Истаде один журналист, к сожалению, совсем спившийся, который мне о вас рассказал. Его зовут Ларс Магнусон.
— Мне это имя ничего не говорит.
— Как бы то ни было, рассказал мне об этом он.
Хуго Сандин сидел, молча поглаживая губы рукой. Валландер понял, что он думает, с чего бы начать.