У Валландера неприятно засосало под ложечкой. Человек, за которым они охотятся, может совершить новое убийство, а между тем, у них нет ни малейшего понятия ни о личности преступника, ни о том, где его искать. Валландер вышел из тени и махнул таксисту, который как раз проезжал мимо.
Шел первый час, Валландер расплатился и вылез из такси перед полицейским управлением. От Форсфельта он узнал, что его просили позвонить в Истад. Неужели опять что-то серьезное? — с вновь подступившей тревогой подумал Валландер. В Истаде трубку взяла Эбба. Она успокоила его, как могла, и соединила с Нюбергом. Форсфельт уступил Валландеру место за письменным столом, и тот, придвинув к себе лист бумаги, записал все, что Нюберг имел ему сообщить. На левом веке Фредмана обнаружен отпечаток пальца. Не очень отчетливый. Но его все же удалось идентифицировать и сопоставить с отпечатками, обнаруженными на месте двух предыдущих преступлений. Теперь не оставалось никаких сомнений, что они разыскивают одного и того же человека. Судмедэксперту удалось установить, что Фредман был убит менее чем за двенадцать часов до обнаружения тела. Кроме того, эксперт уверен, что кислота попала в глаза Фредмана, когда тот был еще жив.
Потом Эбба соединила Валландера с Мартинсоном, которому пришел ответ из Интерпола: отец Долорес Марии Сантаны опознал образок. Образок действительно принадлежал его дочери. Еще Мартинсон сообщил, что шведское посольство в Доминиканской Республике всячески отказывается брать на себя расходы по перевозке останков девушки в Сантьяго. Валландер слушал не очень внимательно. Когда с жалобами на непокладистость посольства было покончено, он коротко спросил, чем занимаются Анн-Бритт и Сведберг. Мартинсон рассказал все как есть. Стараются изо всех сил. Но пока никому не удалось пробиться сквозь прочную скорлупу, в которой оказалось расследование. Валландер сказал, что появится в Истаде во второй половине дня, и повесил трубку.
Все это время Форсфельт стоял в коридоре и чихал.
— Аллергия, — сказал он и высморкался. — Летом — просто беда.
Погода стояла прекрасная, и они пошли в ресторанчик, куда Форсфельт частенько захаживал есть спагетти. Выслушав рассказ Валландера о визите к Йельму, Форсфельт завел разговор о своем летнем домике у дороги на Эльмхульт. Валландер сообразил, что тому не хотелось портить обед разговорами об убийствах. При других обстоятельствах Валландеру было бы сложно удержаться и не говорить на эту тему. Но в обществе Форсфельта все почему-то вышло само собой. Валландер все больше увлекался, слушая пожилого полицейского, который сидел напротив и любовно описывал, как идет восстановление старой кузницы. Только за кофе Форсфельт позволил разговору вернуться к расследованию. Он обещал допросить Марианну Эриксон в тот же день. Но более важным открытием ему казался тот факт, что три года назад Луизу Фредман забирали в психиатрическую больницу.