Сердце выдало чечетку, явно подгоняя меня поспешить, разум заорал как резаный, что я могу успеть или хотя бы приехать на английский с опозданием.
«Быстрее! Ну, быстрее!» – торопила меня добрая пара десятков плакатов моих постоянных спутников: мыслей-головастиков, которые от нетерпения переливались то черным, то красным цветами.
Я, с огромным сожалением окинув бар с халявными напитками прощальным взглядом, схватила брошенный на кресло рюкзак, в котором лежала драгоценная домашка по иностранному, и, обувшись, кое-как завязав шнурки, бросилась вон из номера люкс, на чем свет кляня Смерча за то, что из-за него я опаздываю на учебу. Себя я винить не очень любила – я и так у всех постоянно виновата.
Дверь с шумом захлопнулась: я услышала щелчок замка. Отлично! Номер не останется открытым.
Потыкав в кнопку вызова лифта пару раз и убедившись, что он сейчас, судя по электронному табло, болтается в районе первого этажа и ехать до меня будет еще долго, я тут же решила, что пешком, пожалуй, будет быстрее. Уже через десять секунд я неслась вниз, перескакивая сразу через две ступеньки, и только чудом не скатилась с лестницы, пропахав их носом где-то в районе второго этажа. Через пять минут я уже торчала на остановке, с тревогой всматриваясь вдаль и выискивая глазами нужный автобус. Благо остановка была совсем недалеко от здания гостиницы, а автобус подошел неприлично быстро.
Как же хорошо, что наш долбаный английский по расписанию стоит не утром, а днем… Не буду больше на расписание грешить, что, мол, все предметы днем стоят.
Они разминулись почти на минуту.
Створки лифта распахнулись, и Дэн шагнул в коридор, сжимая в руках большую мягкую игрушку-медведя: одного из многочисленных представителей серии популярных Teddy Bears. Светло-серый медвежонок с трогательным взглядом был облачен в желтую майку с надписью: «Прости» и в самом ближайшем будущем готовился обрести первого в своей жизни хозяина.
Смерч, быстрым шагом приблизился к двери номера 617, легко открыл замок, скользнул внутрь, тихо притворив дверь за собой, и огляделся на всякий случай: не видит ли его милашка Чип, который, вернее, которая, может быть, уже проснулась. Мария явно принадлежала к категории сонь-сов, у которых период колебаний циркадных ритмов больше чем 24 часа.
Да, его подозрения подтвердились: в холле ее не было, да и во всем номере стояла тишина, оттеняемая солнцем. Скорее всего, Чип так и продолжала спокойно спать, повернув голову к окну, вцепившись в одеяло и ни на что не реагируя, как впавший в спячку медведь. Молодой человек в отличие от Марии проснулся уже давным-давно: ранним утром, пробыв в объятиях Морфея всего пару беспокойных часов. И не потому что, был жаворонком. А потому, что его организм решительно возжелал избавиться от вредного алкоголя. К Дэнву пришли их Высочества Тошнота, Слабость, Тремор и Головная Боль, а также множество других не слишком приятных признаков похмелья, посланных организмом для избавления от ацетальдегида и других токсинов.