Начиналось время перемен, из контор выкашивались миллионы людей. Тут уж не до сантиментов. «Выжить!» — одна мысль билась в головах Ольгиных сослуживцев. Ради этого они шли на все.
Несколько дней назад Ольга узнала, что ее просто выставили за дверь.
И сегодня, проснувшись, она чувствовала себя вполне буднично — без денег, без перспектив устроиться, с долгами и спокойным пониманием, что не вернет их никогда.
Ольга задумалась.
Мощное мужское рычание, прорвавшееся в комнату, заставило отказаться от слабой попытки настроиться на нужные мысли.
«Я хо-чу ката-а-а-а-ться!» — с упоением заходился густой баритон в комнате дочери. С кухни донесся невнятный шум, за которым последовал звон свалившегося на пол кофейника.
Ольга нехотя покинула нарисованную заячью поляну, набросила на плечи халатик и побрела на кухню, заранее зная, что ей предстоит. По дороге она заглянула в комнату дочери. Та всегда оставляла дверь распахнутой настежь, бросая вызов родной маме.
Сегодня вызов особенно гремел. Ольга прошла в комнату, выключила магнитофон, присела на скамеечку, искусно сооруженную из пары сидений от мотоцикла «Урал», и огляделась.
Все как всегда.
Комната дочери напоминала репетиционную площадку рок-группы, куда врезался грузовик с металлоломом.
С плакатов ощерились многоголовые хвостатые монстры, закусывавшие на фоне готических развалин окровавленными человеческими конечностями. Там и сям к стенам прибиты автомобильные номера, на которых, кроме цифр, имелись еще и надписи на английском языке самого нецензурного содержания. С потолка свисали флаги со звездами, полосами, оскаленными мордами неведомых науке животных и неизменным черепом с парой скрещенных костей.
Особое место в почетном углу занимал огромный портрет, выполненный маслом, предводителя местных байкеров по кличке Пророк. Мрачный детина, затянутый в кожаную амуницию, в полный рост. Это подарок Ольгиной подруги, художницы Ирины, которая за пять дней сотворила копию с цветной фотографии. Ольга преподнесла портрет в подарок дочери, и та в благодарность целых два дня не устраивала ей «веселую жизнь».
Пол по всей комнате усеян запчастями для мотоциклов. В дальнем углу гордо торчала ржавая рама от «настоящего «Харлей Дэвидсона». Раму приходили посмотреть и потрогать самые отпетые байкеры в округе, правда, в отсутствие Ольги и под строгим надзором ее дочери Эммы. Байкеры Эмму обожали за дикий нрав и невероятную изобретательность, что крайне важно при отсутствии денег и бензина.
Еще раз вздохнув, Ольга заставила себя встать и побрела на кухню.