Ей ужасно хотелось закрыть глаза, но это могли счесть за признак слабости. И она уставилась прямо в затылок Андреа Валери… только затем, чтобы с ошеломляющей отчетливостью вспомнить упругую шелковистость этих волос под своими пальцами…
Минут через пять тряска уменьшилась, и с последним броском влево они наконец выехали на вполне приличную дорогу. Она открыла глаза и увидела серую змейку грунтовки, петляющей между холмами.
– Никогда больше, – криво улыбнувшись, сказал граф. – Мне следует принять меры, чтобы эту дорогу закрыли. Немедленно! Пусть все, кто захочет повидаться с Джакомо, добираются туда пешком.
– Как это мило, – съехидничала Мадди, – обладать такой властью.
Его улыбка исчезла.
– Особенно когда можно сделать что-то хорошее. Но вам, к сожалению, пришлось познакомиться с другой ее стороной, – добавил он и отвернулся.
«Ну вот, теперь будем считать очки», – кусая губы, подумала Мадди.
Она смотрела в окно, не замечая восхитительного вида, пытаясь восстановить защитные барьеры. Вернуть себе достоинство и самоуважение.
Краем глаза она увидела вспышку молнии, и в тот же миг по горам пронесся мощный раскат грома.
Первые капли дождя брызнули на стекло, через минуту превратившись в сплошной поток воды.
У Мадди каждый раз перехватывало дыхание, когда она видела, как молния, разветвляясь, ударяла в вершины гор, словно желая разорвать их на части. От грохота громовых раскатов, отраженных многократным эхом, закладывало уши. Казалось, и сами горы наконец уступили зловещей силе и, впав в смертельный коллапс, начинают разрушаться, сметая все на своем пути.
Мадди и не предполагала, как будет рада снова увидеть этот дом. Теперь «Каза Лупо» представлялся ей уже не тюрьмой, а маяком надежды.
Проехав через ворота, машина плавно остановилась возле главного входа, где с большим черным зонтом их уже ждал Эустацио.
Он тут же взял Мадди под свое «черное крыло» и, бомбардируя ее потоком итальянского вперемешку с английским, проводил в дом.
– Он рад, что с вами все в порядке, – сухо пояснил граф.
– О, – сказала Мадди, заставив себя улыбнуться. – Спасибо, Эустацио.
– А еще он сказал – Альфредо целует ваши руки, – добавил граф.
– Могу я узнать, кто такой Альфредо и зачем ему целовать мои руки? – удивилась она.
– Альфредо – отец Иоланды. Сейчас она уже дома. В глазах ее родителей вы просто героическая женщина! Вы спасли их дочь.
– Ну уж… – Мадди покраснела.
– Во всяком случае, давайте позволим им остаться с этой иллюзией. – Андреа посторонился, и подоспевшая Луиза взяла ее дорожную сумку. – Она проводит вас в вашу новую комнату.