– Мария, значится? – полувопрос-полуутверждение прозвучал негромко и задумчиво, хозяйка, наконец, приняла решение. – Ну, распелёнывай ребенка-то.
– А вы откуда…? – Мария растерянно замолчала, ведь старушка в больнице посоветовала не задавать глупых вопросов и принимать всё, как должное.
– Я сейчас, сейчас я… – забормотала она, ища глазами, куда пристроить сына и одежду.
– Ты не суетись, касатушка, – знакомое слово подбодрило Марию. – Прямо на столе и располагай, я мальчонке сейчас подстелю, не переживай.
Пелагея выдвинула откуда-то огромный ящик. Достала из него белое махровое полотнище, размером с банное полотенце, и расстелила его на столе.
– Вот, сюда и клади. Авось не замёрзнет. – Скупо улыбнулась она Марии.
Виссарион лежал на завитушках материи, белый цвет которой странно контрастировал с его волосами, словно на снегу выметнулись колосья ржи. Глаза цепко уставились на хозяйку, и Виссарион что-то залопотал. Подёргивая руками и ногами, как все дети, он что то быстро курлыкал, и говорок этот лился бесконечным весенним ручьём. И завершился смехом.
Маленький ребёнок лежал на чистом белом и смеялся чистейшим смехом счастливого существа…
Лежащее на узкой кровати тело принадлежало кому угодно, но только не их брату. Измождённое лицо со впалыми щёками и обвисшими веками, спутанные сальные волосы, бледная кожа – этот человек нисколько не походил на Валерку.
Кирилл и Сергей, молча, смотрели на представшее их глазам нечто. Под лёгким покрывалом виднелось худое до невозможности тело с выпирающими наружу торосами мослов. Больше всего это напоминало только что родившегося жеребёнка, абсолютно беспомощного и нисколько не похожего на породивших его гордых скакунов. Но только не безбашенного младшего братца.
Кирилл сглотнул, и подошёл к кровати. Обернулся на врача и вопрошающе мотнул головой, задавая безмолвный вопрос.
– Да, можете с ним поговорить, можете за руку подержать. Ему сейчас всё равно, абсолютно не коммуникабелен. Находится где-то не здесь, и совершенно не осознает происходящего.
– Он выкарабкается? – каркающим голосом прохрипел Кирилл, и закашлялся, прогоняя комок из горла.
– Мы надеемся. – Всеволод с достоинством встретил бешеный напор почерневшего взгляда Кайзера. – Делаем всё, что можем. И не смотрите вы на меня волком, я делаю то, что в наших силах, даже невозможное.
– Но как? Пару дней назад он кипел жизнью, а тут… – Кирилл махнул в сторону кровати. – Это не он, понимаешь? Как? Объясни мне, как такое возможно…
Доктор встряхнул руками, словно сгоняя невидимых мурашей. Посмотрел на тело, вытянувшееся безвольно под простынёй. И с неохотой ответил: