– Нет, так нет. Ты рассказывай. А я за двоих покурю, – лукаво подмигнула она Розе. – Рассказывай, не жди каргу старую…
Роза не стала заставлять уговаривать себя.
– Бабушка, я такое не видела. Никогда. У него на плече печать, волчья. Клеймо в виде морды волка с оскаленной пастью. И она налита злой силой, так и светится зелёным. И это не всё. От печати паутина разбегается, и к другим тянется. Он с товарищем приходил, у того точно такая же печать – к ней и тянется паутинка. И таких клеймённых, как я поняла – у них немало. Не один, не два, не пять.
– Печать злая? Хм. – Иза задумчиво раскурила трубку, и по палатке поплыли дымчатые перья. – Вот уж. Ты узнала, как печать появилась, из-за чего?
– Да, я кое-что смогла увидеть, пока он не заблокировался. Словно шерстью вдруг оброс, во все стороны колючки пушистые. И не пробиться. Огонь там горит, в прошлом его. И это не пионерские костры.
– Хорошо, потом вернёмся к этому. Давай дальше. – Иза намекала, что Роза пришла несколько с другим известием, нежели Зверь с зелёными глазами. И та весть куда важнее какого-то волчонка из прошлого.
– Без него никак. – Роза улыбнулась. – Но хорошо – дальше, так дальше. Так вот. Он пришёл с просьбой. Но, как я и предсказывала тебе когда-то – пришёл просить не за себя. Приключилась беда с его братом. То есть, не с братом, а с одним из клеймённых. Но они себя братьями кличут, одной стаей считая. А Кирилл у них вожак, что не удивительно, с его-то силой.
– И что? Какая беда, что там случилось?
– Мать, у его брата оказалась не беда, а благодать, во гневе наложенная.
– Благодать? Ты говоришь о…?
– Да, бабушка. Всё так, как ты рассказывала. Тело парнишки в коме лежит, а он сам, то что от его Я осталось, в другом мире болтается. И это Я – чистое, как выжженная известь. Там кто-то постарался, всю гниль душевную, до последней капли, убрал. Теперь мальчишка сияет, как желточек.
– А печать?
– Из-за этого я и пошла за ним, туда…Печать просто шрамом стала. Нет в ней больше силы никакой. Как будто стёрли и обмыли. А оказалось – выжгли. Он наркоман ведь был, все вены дырявые. И, если верить теням прошлого, то будущего не имел. Обрывалась его ниточка. Совсем скоро обрывалась. А тут – новая лишь начала виться.
– То есть, его не просто выжгли, а волей наделили другим стать? Не так, как ты наказывать умеешь? – Иза намекнула на то, что иногда позволяла себе в гневе Роза, наказывая разную людскую нечисть.
– Да, как бы – так, но не так. – Роза склонила голову. – Понимаешь, словно бы его вначале наказали, а потом, не знаю уж почему – и думаю, что она тоже не знает – заставили стать другим.