— Секундочку, — я перебил его, — мы не служим в этой армии, а работаем инструкторами. И поэтому мы лишь выполняем работу, и не более того. Душу вкладывать мы не собираемся. И комбат, и начальник штаба, и сам Гусейнов об этом знают.
— Да, я слышал о ваших мытарствах на пути к свету! — он был по-прежнему слащав до отвращения.
— Вы слышали о наших мытарствах? — Витя не утерпел и взорвался как сто тонн тротила. — Вы слышали! Ах, вы слышали! О пытках, избиениях, о расстреле, вы слышали?!
— Витя, заткнись!
— Нет, Олег, пусть этот пластырь божий послушает!
— Витя! Не «пластырь», а «пастырь».
— Да какая мне чёрт разница! Он слышал, видите ли, что нас чуть не поубивали! А сделал что-нибудь?
— Я же говорю, что путь к свету у вас долгий, но сейчас вы среди своих друзей! Мы все помогаем друг другу, ради нашего большого дела — освобождения земли предков. Это и есть наш путь к свету! — голос муллы по-прежнему оставался невозмутимым, но глаза уже начинали гореть лихорадочным огнём, на лице стали появляться красные пятна, лицо всё как-то окаменело, руки стали стремительно перебирать чётки. Янтарные бусинки с шорохом прокатывались у него под пальцами.
— Это и есть великая цель всех нас здесь! Сам Аллах прислал вас к нам в помощники!
На шум ворвались охранники и недоумённо уставились на нас.
— В чём дело? — мулла недовольно обернулся.
— Не любит дядька, когда его прерывают. Сам себя слушать любит!
— У вас всё в порядке?
— Всё в порядке. Что мне могут сделать эти два помощника в священной войне против неверных?
— Мы за дверью. Если что — зовите! — охрана закрыла дверь и удалилась.
— Так на чём я остановился? Ах, да! Так вот, началась священная война…
— Это мы уже слышали. Война за землю своих предков.
— Нет, вы не поняли, война против неверных, тех, кто не чтит пророка Мухаммеда! Начали её первыми русские, когда вошли на священные земли братского народа Афганистана. И теперь здесь, когда мы изгнали русских собак с нашей земли, надо добить их прихвостней — армян. Они топчут нашу землю, едят наш хлеб.
Мы устали терпеть этот произвол. А после обеда, когда солнце будет в зените, нам проводить занятия.
— Что вы от нас хотите?
— Я хочу, чтобы вы подумали и приняли самую правильную религию на земле — ислам! — голос миссионера был торжественен.
— А зачем?
— Как зачем? Вы и так помогаете нам, но когда вы примите ислам, вы будете нашими братьями, будете ходить без охраны. Мы найдём вам жён, дадим новые имена.
— А со старыми жёнами что делать?
— Если они примут ислам, то можете жить с ними.
— Ну да, чтобы мне член укоротили! Нафиг!