Вы не сможете сейчас передать мой привет Ф. и Дж.>377 Я оценила по достоинству маленький дикий цветочек. Не думаю, что пославшая его сильно меня любит: нет, она не любит и не может любить, поскольку не знает меня, но это не важно. В моих воспоминаниях она остается выдающейся маленькой личностью. У нее есть характер, она открыта, и от нее многого можно ждать в будущем. Я часто так и вижу ее: она появляется, важно идет к экипажу – это было тем вечером, когда мы ходили на «Двенадцатую ночь». Я верю, что у Дж. впереди прекрасное будущее. Мне нравятся и ее движения, и выражение ее лица.
Ближе к концу сентября я приехала в Хауорт. Рискуя повторить кое-что из того, о чем уже говорилось, приведу часть письма, написанного мною в то время.
Скучным и темным, как тушь, днем я приехала по железной дороге в Китли – растущий промышленный городок, с шерстопрядильными фабриками, лежащий в лощине между холмами. Лощина эта отнюдь не живописна, она скорее представляет собой то, что йоркширцы называют «ямой» или «дырой». Я села в экипаж и поехала в Хауорт, расположенный от города на расстоянии четырех миль – весьма трудных для езды, поскольку дорога круто забирает в гору и вьется между холмами, поднимающимися и опускающимися бесконечными волнами по обе стороны от нее до самого горизонта, словно они представляют собой спину Великой Змеи, которая, согласно древней скандинавской легенде, опоясывает весь мир. День был промозглый, вдоль дороги попадались каменные здания фабрик и серые, скучно окрашенные ряды каменных домов, принадлежащих этим фабрикам, а за ними виднелись бедные, голодные поля. Повсюду каменные ограды, и нигде ни одного деревца. Хауорт – это протяженная деревня, с беспорядочно разбросанными домами, с единственной крутой и узкой улицей – настолько крутой, что плиты, которыми она вымощена, уложены так, чтобы дать лучшую опору для лошадиных копыт; в противном случае лошади могут соскользнуть и покатиться вниз до самого Китли. Если бы у лошадей были кошачьи лапы и когти, они взбирались бы по этим камням еще лучше. Итак, мы (возница, лошадь, впряженная в повозку, и я) вскарабкались по этой улице и достигли церкви, построенной в честь святого Аутеста (кто это?)>378; затем мы свернули налево, в переулок, проехали мимо жилища младшего священника и церковного сторожа, мимо школы и со двора подкатили к дверям пастората. Я обогнула дом, чтобы подойти к парадному входу, обращенному к церкви, – пустоши были видны повсюду за домом и выше его. Переполненное кладбище окружает дом, оставляя небольшую огороженную лужайку, где сушится белье.