Графиня отмахнулась:
– Вы, конечно, правы, но теперь это все не имеет значения. Мой сын арестован, и меня волнует только его судьба. Дочери как-нибудь устроятся: при таком приданом они всегда найдут женихов.
– Вот и успокойся, давай подумаем, кто сможет замолвить за тебя словечко перед императрицей-матерью, – ласково посоветовала Мария Григорьевна, увидев слезы на глазах племянницы. – Я завтра с утра напишу Натали Загряжской, она до сих пор очень влиятельна. Надеюсь, она нам и поможет.
– Дай-то бог! Вот встретимся с ней, а потом я поеду к Чернышеву. Он должен помнить, чем обязан моему мужу, я не хочу верить, что он мог это забыть.
Они принялись подробно обсуждать, что можно будет сказать генералу Чернышеву, а о чем лучше промолчать, и, уйдя в свои размышления, графиня даже вздрогнула от неожиданности, увидев в дверях гостиной незнакомца. Пораженная, она с недоумением разглядывала улыбчивого мужчину в модном фраке.
Гренадерской стати темноглазый брюнет с приятным открытым лицом казался ее ровесником, но при этом явно молодился (муаровый жилет его переливался всеми оттенками рубина, а черный шелковый галстук был щегольски – по последней английской моде – тонок). Румянцева сидела к вошедшему спиной, поэтому не видела гостя. Поняв это, мужчина заговорщицки, как озорной мальчишка, подмигнул Софье Алексеевне и предупредительно кашлянул.
– Что там? – вскинулась старушка, но, узнав вошедшего, расцвела улыбкой и пригласила: – Проходи, дружок, познакомься с моей Софи.
Гость поспешил на зов и отрекомендовался:
– Лев Давыдович Бунич – сосед нашей драгоценнейшей хозяйки. В Полесье наши имения граничат друг с другом. – Он поклонился Софье Алексеевне, с гусарским шиком прищелкнул каблуками блестящих туфель, и заявил: – Сердечно рад, сударыня! Премного наслышан о вас и ваших детках от Марии Григорьевны. Я ведь уже с неделю, как пользуюсь ее любезнейшим гостеприимством, и не было ни дня, чтобы она не вспомнила о вашем семействе. Так что вы понимаете, как я заинтригован и рад наконец-то познакомиться лично.
Софья Алексеевна мысленно спросила себя, что же тетка успела рассказать своему нежданному постояльцу. Вот огласка-то им точно ни к чему. Но, вспомнив, что старушка до сегодняшнего вечера не знала об аресте Боба, графиня успокоилась. Завязался легкий разговор. Бунич оказался на редкость любезным – душка, а не собеседник! Не вдаваясь в подробности, он коротко объяснил, что у него в столице разбирается тяжба о наследстве дальнего родственника, а потом принялся развлекать дам, изображая в лицах персонажей итальянской оперы.