И какой же ошибкой все это стало…
Ее машина совсем рядом. Слава богу. Еще минута – и она навсегда покинет Трэвиса Уайлда.
– Вон та «хонда», – пробормотала Дженни. – Она моя.
Он не отвечал и даже не останавливался.
– Мистер Уайлд, я сказала, вон та машина…
– Я слышал!
– Тогда поставьте меня…
– Заберешь ее завтра, когда сможешь водить.
– Нет, я уже как-то раз возвращала машину, спасибо. Никакого желания делать это снова.
– Ты вряд ли можешь обвинять кого-то в оставлении твоей машины: и сейчас, и на прошлой неделе.
Он прав. Она – нет. Но ей необходимо отстоять свое.
– Я уже абсолютно трезва и смогу вести машину.
При ее самочувствии Дженни была счастлива произнести это таким уверенным, как ей показалось, голосом. Но ей, видимо, действительно все это лишь привиделось…
Он рассмеялся в ответ:
– Ну конечно же!
Трэвис поставил ее на ноги и обнял одной рукой, пока доставал ключи и открывал дверцу своей машины.
– Садись!
– Где Бренда? Бренда может…
– Бренда осталась с твоими друзьями. Давай. Садись.
– Нет, с тобой я отказываюсь, хоть…
Он пробормотал что-то тихо и злобно, поднял ее снова и буквально положил на пассажирское сиденье. Затем закрыл дверцу, обошел машину и сел за руль.
– Пристегивайся, – приказал он.
– Нет, я правда не…
Он придвинулся к ней, взялся за ремень безопасности и пристегнул его. При этом его рука скользнула по ее груди. Она думала о том, как же будут ощущаться его прикосновения, вызванные не страстью, а лишь желанием сделать приятно?
Хотя «делать приятно» явно не было в намерениях Трэвиса.
Это было очевидно по тому, как он поправил ремень: быстрыми и точными движениями.
– Где ты живешь?
– Мне не нужна ваша помощь, мистер Уайлд!
– Нет, – выпалил он, – нужна! И как-то поздновато для таких обращений, не находишь? Я не был «мистером», когда мы лежали в кровати.
Ее лицо немедленно залила краска.
Кем была эта женщина? Все в ней смущало Трэвиса, даже то, как она выглядела… Совсем не так, как на прошлой неделе.
Сегодня Женевьева вообще не пользовалась косметикой. Волосы стянуты резинкой. Обычная блузка без рукавов, все пуговицы застегнуты. Того же бежевого цвета, что и ее машина. И джинсы. А на ногах кожаные сандалии без каблуков.
Ничего похожего на те туфли на острейших шпильках, способные возбудить любого парня.
Но ей и не нужно было выглядеть соблазнительницей.
Она была прекрасна такой, какая есть. И даже ее нелогичное и порой аморальное поведение не делало ее менее желанной: он хотел обнять ее, пригреть и прижать к груди…
И ненавидел себя за это.
Сжав челюсти, Трэвис пристегнул ремень и завел машину. Его «шевроле-корвет» зарычал, пробуждаясь к жизни.