Вот и конец беседы. Люди вокруг начали улыбаться.
Трэвис ощутил всплеск адреналина.
– Меня, – начал он осторожно, – не «милашкой» зовут.
– Его «не милашкой зовут», – передразнил Гора.
Бэв, расплывшись в улыбке, соскользнула со стула.
Возможно, он ошибался? Возможно, провокация и была ее единственной целью?
В любом случае Трэвис понял: возможности его сужаются, и притом стремительно.
Защитник Бэв встал со стула.
– Ты совершаешь ошибку, – тихо произнес Трэвис.
Человек-гора лишь фыркнул.
Трэвис кивнул, выпил последний глоток пива, попрощался с конференцией в понедельник и тоже встал:
– Снаружи, на парковке? Или прямо здесь?
– Здесь, – прорычал Гора.
Три человека уже присоединились к ним. Трэвис улыбнулся. Возможно, он не простоит и пяти минут… Ну да, зато будет весело. Особенно учитывая его странное состояние сегодня.
– Отлично. Мне нравится.
После этих слов, ведущих к неизбежной драке, адреналин заполнил его с ног до головы. Он уже очень давно не участвовал в хорошей потасовке в баре. Со времен Манилы. Или даже Кандагара.
Да, точно, со времен Кандагара, его последнего задания. Окруженный там смертью…
Неожиданно избиение человека-горы предстало весьма привлекательной идеей.
И тут дверь с улицы раскрылась нараспашку.
По какой-то причине, которую Трэвис так и не смог себе объяснить, все в баре, до этого внимательно наблюдавшие за Горой и Трэвисом, повернулись к ней.
Горячий воздух Техаса ворвался внутрь.
А вместе с ним – и высокая, прекрасная, манящая, будто бы выпорхнувшая из глянцевого журнала блондинка.
Тишина. Полная тишина.
Все уставились на фотомодель. Фотомодель – на них. И побледнела.
– Ух, глянь сюда! – сказал кто-то.
«Уже глянул», – подумал Трэвис.
К нему действительно вернулась способность думать.
Вот и она! Его спасение.
– Наконец-то! – сказал он живо и весело. – Моя девушка!
Не дав никому времени на размышления, он подошел к ней с уверенностью человека, заполучившего все четыре туза в важнейшем матче по покеру.
Она слегка откинула голову. Девушка была высокой, особенно в этих сексуальных туфельках на высоченных шпильках.
– Твоя кто?.. – спросила она или спросила бы, но только он не мог позволить себе отступить.
– Солнышко, что же ты так долго?
Она округлила глаза:
– П-прости?..
Он ухмыльнулся.
– Если хорошо попросишь, – ответил Трэвис, и, до того как она успела сделать хоть что-то, он обнял ее, прижал к себе и поцеловал.