Данилка пил жадными глотками, вода лилась по подбородку. Потом старик подхватил его под мышки, кряхтя, оттащил под берёзу, прислонив к стволу, усадил. Теперь Данилка видел горевшие ярким огнём избы, отца, лежавшего в луже застывшей тёмно-бурой крови.
- Убили батьку, - простонал он.
- Всех убили, касатик. - Дед вытер набежавшую слезу. - А баб и ребятишек в полон угнали.
- И матушку?
- Все, касатик, там.
Данилка заплакал навзрыд.
- Поплачь, касатик, оно всё легче станет. А я тя тем разом полечу. - Острым ножом старик осторожно обрезал ему волосы вокруг раны, намесил грязи. - Вот я те твой поруб и замажу. До свадьбы заживёт, а рубец, касатик, на память до скончания жизни носить будешь.
Данилка поднялся, пошатываясь, подошёл к отцу, опустился на колени, долго смотрел в безжизненное лицо. Подошёл дед, стал позади.
- Предадим тело земле, а заодно и других захороним.
- Чем ямы рыть? - спросил Данилка.
- К чему рыть? Позади огорода погребок, я в нём от татар отсиделся, в нём их могила будет. Пущай спят купно. Одной матери-Руси дети…
* * *
- Вот, касатик, и остались от нашего села только ты да я. - Две крупные слезы скатились по морщинистому лицу деда, застряли в серебряных усах. Он подобрал кусок тряпицы, завернул щепотку земли и привязал к гайтану рядом с нательным крестом.
Данилка молча притащил бревно, подпёр дверь в погребок, завалил вход землёй.
- Вот и все. А нам, касатик, и уйти не грех, село наше ныне пустошью стало…
- Бездомные мы, дедка. Пойдём бродить по миру, - поддакнул Данилка.
- По миру бродить, касатик, негоже русскому человеку, его к земле тянет. А пойдём мы на Москву. Там, глаголют, тишина стоит и ордыне воровских набегов не сотворяют…
Дед отошёл к старой, чудом уцелевшей от пожара клети, сунул руку под крышу, достал длинный нож. Потрогав острие, протянул Данилке:
- Держи-ка, касатик, от зверя и злого человека хороша защита.
Солнце вставало к полудню, когда они покинули деревню и вышли на дорогу. Короткие тени ложились на вытоптанную копытами землю. С далёкого холма оглянулись в последний раз на село. Вместо изб - груды обугленных обломков, над которыми курятся дымки да стоят закоптелые глиняные печи. За околицей, над укрытым от глаз высоким бурьяном погребком, темнеет высокий крест. Данилка поставил его из обгоревших брёвен.
- Большой, далеко видно, - удовлетворённо сказал он.
- Им, касатик, такой в самый раз. Со шляху всяк прохожий узрит его и на ордынца ещё пуще зло поимеет. - Положив дряблые руки на суковатую палку, старик потупился, помолчал.
Потом подошёл к лежащему на обочине валуну, присел.