Горбачев перебил:
– Борис, ну ты сгущаешь краски. Были ж и серьезные депутаты – хотя бы ты сам!
Да, они не раз общались лично, так что генсек его запомнил.
– Упаси бог, сие не касается большинства нормальных депутатов, которые опасливо посматривали на упомянутое агрессивное меньшинство, – ответил свидетель. – Однако меньшинство это с первых минут ловко сбилось в стайку. Чувствовалось, что они прошли соответствующий тренинг: сразу оккупировали трибуну и микрофоны и, пользуясь неопытностью большинства, «повели» съезд. Давняя публика, еще Достоевский о них писал: «Во всякое переходное время подымается сволочь, безо всякой цели и мысли, а лишь выражая собою беспокойство и нетерпение. Но эта сволочь попадает под команду кучки „передовых“, которые действуют с определенной целью и направляют весь этот сор куда им угодно… Дряннейшие людишки получили вдруг перевес, громко критикуют все священное, а первейшие люди стали вдруг их слушать; а иные так позорнейшим образом подхихикивать».
– Намекаете, что такой сор – это и есть лицо демократии? – оскорбленно как-то подскочил Адвокат.
– Боюсь, что так. По крайней мере, они активнее и заметнее прочих. Помните телетрансляции драк и скандалов? А может, и вообще демократии нет никакой, и за этой «кучкой передовых» прячется некто в сером, некто главный, который за все ниточки дергает… Не знаю.
Первым мое внимание привлек Анатолий Собчак, – продолжал поэт-свидетель. – Высокий, в элегантном костюме, аттестованный как «известнейший юрист», он перманентно маячил у микрофонов, подправляя и регламент, и самого председателя, не говоря уже о коллегах, по адресу которых отпускал колкие реплики.
– Хотите сказать, Собчак – сволочь без цели и мысли? – поинтересовались из зала.
Олейник возразил:
– О нет, он скорее «передовой». Острый на слово, ироничный, с хорошей реакцией, презрительно высокомерный к сирым – он многих тогда очаровал… Признаюсь, мне тоже всегда импонировала в людях этакая подкупающая нахрапистость: вот и знаешь, что врет в глаза, но с такой веселой самоуверенностью, что вызывает… симпатию.
– Считаете, Собчак врал? – уточнил Судья.
– А то ж! Виртуозно, красиво, безудержно. Анатолий Александрович абсолютно невозмутим, когда его «на миру» уличают в передергивании фактов, неточностях, а то и в прямом вранье. Похохатывает, руками разводит – мол, что поделаешь, быва-ат – и с такой же невозмутимостью готовится к очередному броску на микрофон. И знаете, кого он мне напоминал? Хлестакова! «С Пушкиным на дружеской ноге»…
Я удивился:
– Хлестакова? Неожиданно…