Изабель кивнула.
— Он юстициарий Иоанна в Ирландии, — она прикрыла глаза. — Мне кажется, я помню, он был в Килкенни, когда я была маленькой.
В ее сознании всплыл образ мускулистого темноглазого мужчины с черной бородой и недовольным выражением лица.
— Он был одним из тех, кто нес гроб твоего отца на похоронах. Он следовал за ним из Пемброука, приплыл с ним по Бэнноу Бэй и мечом отвоевал свое право остаться в Ленстере.
— Почему ты спрашиваешь, знаю ли я его?
— Потому что он считает твоего мужа самозванцем, к тому же опасным. Нормандским придворным, чьи способности сильно преувеличены за годы службы при дворе, — она выставила руку ладонью вперед, загораживаясь ею, словно щитом. — Не хмурься, дочка, я только пересказываю тебе то, что слышала сама, Я знаю Мейлира Фицгенри, но я не знаю Вильгельма Маршала.
Изабель охватила обида за Вильгельма. Она подозревала, что ее матери было приятно выложить все это о нем, но, поскольку ей хотелось услышать все остальное и не хотелось ссориться в первые же часы, проведенные вместе после семнадцати лет разлуки, она сдержала свои чувства.
— Мейлир Фицгенри — наш вассал, и он должен присягнуть нам в верности за Дунмаск и другие Ленстерские земли, — произнесла она ледяным тоном.
— Ха! Даже если он и присягнет вам, это ничего не изменит. Мейлир считает себя на своей земле королем, и никакому чужаку не позволит лезть в свои дела, — Аойфа снова потянулась к чаше с медовухой. — Разумеется, у де Лейси в Мите нет времени на лорда Мейлира. Может, тебе потребуется покупать или выбивать у них поддержку.
— Вальтер де Лейси — зять Вильгельма де Броза, — пробормотала Изабель, сощурившись, пытаясь собраться с мыслями, — а де Броз — наш союзник.
— Разумеется. А как еще мельница будет молоть зерно, если не двигая колесики внутри других колесиков? — Аойфа снова до краев наполнила свою чашу. — Лорды, рожденные в Ирландии, ненавидят нормандцев, но последуют за тем, кто из худших покажется им лучшим и кто пообещает им больше.
Отставив свою чашу, Аойфа подошла к дорожному сундуку, стоявшему у ее кровати.
— У меня есть кое-что для тебя, дочка.
Ее движения были неточными: медовуха делала свое дело. Она вынула из сундука какой-то узел и встряхнула его. Когда из его складок выпали старые веточки лаванды и кедра, Изабель увидела, что это шерстяное платье, рукава, ворот и подол которого украшены богатой вышивкой. Оно было глубокого шафраново-золотистого цвета, любимого цвета ирландских королей, а покрой был несколько старомодным, хотя ему и придали современные черты — тугую шнуровку и роскошные рукава.