Изабель, Аойфа и дети посетили вечернюю службу в церкви, и Изабель предложила подношение в виде двух мер серебра — одну для аббатства, а другую для раздачи бедным.
— Я бы не возражала против того, чтобы мой прах упокоился здесь, когда придет мой черед, — сказала Аойфа, когда они с Изабель шли вслед за священником вдоль нефа. — Здесь так спокойно.
Она смотрела, как Махельт шагает, пытаясь не наступать на границы каменных плит в полу, прядь густых медно-каштановых волос подпрыгивает у ее щеки в такт шагам.
Изабель с удивлением взглянула на мать. Аойфа обычно бывала противоречивой, эгоистичной и властной, и, когда проступала другая сторона ее натуры, это было как внезапный проблеск солнца, выхвативший красоту из лап темноты.
— Ты предпочла бы лежать со своими родственниками по мужу, а не по крови? — спросила она, не веря своим ушам.
Аойфа погладила свои четки большим пальцем.
— Твои дедушка с бабушкой лежат в Фирнсе, но мне это место никогда не нравилось. Не люблю тамошнего епископа. Твой отец и брат в Дублине, но, раз уж мне никогда не спалось спокойно рядом с ним, пока он был жив, я бы не хотела лежать с ним до скончания веков, после того как умру. Здесь все такое безмятежное, и я знаю, что не останусь одна. Ты будешь часто сюда приезжать, а в Фирнс или Дублин не будешь. Мне приятно думать о том, что мои внуки когда-нибудь смогут коснуться руками моей могилы, а после них и их дети тоже.
Изабель открыла рот и снова его захлопнула. Ее матери хватило такта не сказать о том, что ей приятно еще и то, что Изабель когда-нибудь окажется в Тинтерне, а потом и кто-то из ее детей. Аойфа утверждала место своего захоронения в «матриархальном похоронном плане». Изабель подозревала, что у ее матери есть на уме еще одно соображение, которого она не высказывает вслух: так или иначе, в конце концов ее дочь окажется рядом с ней навсегда.
Месяц спустя, несмотря на приближение лета, стояла ненастная погода. Дождь укутывал болота нескончаемым серым покрывалом, а река Ви, пенившаяся у подножий скал под замком Стригил, была бурной, точно море.
Вильгельм поднял плечи, пытаясь спрятаться от непрекращающегося дождя, и, сопровождаемый Джеком Маршалом, Жаном Дэрли и Ральфом Блэтом, не отстававшими от него ни на шаг, поспешил к дальнему временному строению, где разношерстная группа мужчин, укрывшись от непогоды под кровлей бревенчатого склада, ожидала разговора с Маршалом. Вильгельм три дня назад вернулся из королевского дворца, но в течение недели должен был отправиться в Портсмут, чтобы снова присоединиться к королю, который собирался пересечь море и отправиться в Нормандию, чтобы разобраться со своим племянником и Филиппом французским. Вильгельму нужны были солдаты, и, хотя он планировал нанять основную массу людей в Нормандии, ему хотелось пополнить их ряды валлийскими и ирландскими наемниками. Последние были неукротимы, и их излюбленным оружием были топоры, а валлийские лучники из Гвента всегда получали свою плату заслуженно.