— Теперь я весела и нисколько на вас не сержусь. Вы прекрасно знаете, что наши ссоры всегда так кончаются, сами собой. Это доля очень влюбленных женихов и невест мириться. Мы, мы забываем.
— Если вы забыли, — настаивал молодой человек, — зачем же отказываете вы мне в позволении сопровождать вас?
— Я вам уже сказала: потому что я желаю оставаться одна.
Она остановилась, затем в тоне подозрительно шутливом:
— А если у меня свидание с… кем-нибудь, у меня тоже?
Лицо Тремора потемнело.
— Бывают шутки далеко не забавные.
— Неужели? — возразила Занна вызывающе.
Затем она удалилась. Она была довольна: Мишель побледнел слегка. Несколько минут позднее он подошел к ней.
— Вы оставите карету у Мишо, не так ли?
— Не знаю.
— Вы будете слишком утомлены, чтобы возвращаться пешком, но если вы хотите во что бы то ни стало злоупотреблять вашими силами, велите маленькому Мишо проводить вас по крайней мере через лес. Дни уже на много стали короче: будьте осторожны.
— Посмотрим.
Эти лаконические ответы тоже имели характер вызова.
— Сюзи, — воскликнул Тремор, — вы замышляете какое-нибудь сумасбродство.
— Может быть, — ответила она с большим спокойствием.
У молодого человека вырвалось движение раздражения.
— Сюзи, я вам… — начал он.
Но он сдержался.
— Нет, — сказал он сквозь зубы, — вы не будете иметь удовольствия вызвать мой гнев, чего вы добиваетесь уже с полчаса. Я, право, не понимаю, зачем я теряю время, слушая ваш вздор.
И он взял газету.
Когда Сюзи проходила через переднюю, совершенно готовая, со свеженьким личиком под белой шляпой, с тонкой талией в голубом фуляровом, украшенном гипюром платье, она встретила выходившего Мишеля.
— У вас смешной вид, мой дорогой, — крикнула она ему через плечо, — куда вы отправляетесь, в Барбизон?
— К Дарану, — ответил сухо Тремор.
— Даран? он приехал?
— Вчера, да.
Они спустились с под езда. Сюзи легко вскочила в ожидавшую карету, уселась, расправила свое платье на подушках и еще раз взглянула на молодого человека.
— Отчего у вас такой смешной вид?
— Какой вид, скажите, пожалуйста? — спросил, выведенный из себя, Мишель.
— Разве я знаю… Озабоченный вид или… послушайте, вероятно, я имела подобный вид в то время, когда мне бабушка рассказывала про „Красную Шапочку“ и когда я немного трусила… Понимаете? трусила волка?
Мишель пожал плечами, и так как присутствие слуг мешало ему дать другой ответ, он сделал знак кучеру; лошади тотчас же ринулись вперед.
Сюзанна торжествовала, если возможно обозначить этим глаголом яростное исступление, охватившее ее при мысли, что Мишель целый день будет разбираться в подозрениях и мучиться сомнениями, подобно тем, которые грызли ее самое с третьего дня; что может быть он пробродит послеполуденное время в лесу, от дома Мишо до охотничьего павильона Круа-Пьер, что он, гордец, в свою очередь испытает ревность!