Мишель поклялся бороться против феномена „душевной оптики“, склонявшего его видеть все более серьезно, чем это было в действительности, подобно тому, как некоторые художники, благодаря особенному устройству глаза, видят все преувеличенно. Он возьмет тон совершенной беззаботности и непричастности к создавшемуся запутанному положению. Никакая ответственность не лежала на нем в этом бессмысленном подлоге, к которому примешивалось его имя. Автором обмана был Клод; естественные ответчики за виновного были г-н и г-жа Бетюн. И с какой-то тупоумной настойчивостью фраза, вполне логичная между прочим, приходила беспрестанно на ум Мишелю: „не могу же я однако жениться только потому, что Клоду вздумалось обмануть к 1 апреля воспитательницу своих сестер?“
Наконец молодой человек услышал шаги; вошла г-жа Бетюн. К несчастью она была не одна. Сияющая, как всегда, с выражением жизнерадостности в глазах и на губах, она приближалась легкой грациозной походкой, обвив рукой стан мисс Северн, которая улыбалась так же, как она, но более скромно и с краской на щеках.
Обе казались так молоды, так свежи, так светлы, одна в своей расцветшей красоте, другая расцветающей прелестью, что вместе с ними проникло в комнату очарование радости, весны, и благодаря им тусклый день, лишь скользивший по предметам, казалось, становился более теплым и более светлым.
Обменявшись „shake-hand“ они уселись с шелестом шелковых материй, и начался разговор, легкий, дружеский, но как бы выжидающий впереди чего-то серьезного.
Сначала Мишель сказал серьезно: „сударыня“, и Май посмеялась над ним за это. Кузены! Это было смешно!..
Тогда он стал избегать обращаться прямо к Сюзанне или, говоря с нею, не называл ее, и вскоре он заметил, что молодая девушка соблюдала ту же осторожность по отношению к нему.
Слово помолвка не было произнесено, даже не было сделано намека на это, но оно было в воздухе, неизбежное, и Мишель испытывал впечатление невидимой сети, медленно ткавшейся вокруг него, готовой упасть на него, опутать его. Ему было, действительно, почти настолько же невозможно признаться в правде г-же Бетюн в присутствии мисс Северн, как и внушить мисс Северн мысль уйти, чтобы получить возможность объясниться с г-жой Бетюн.
Через несколько минут молодая женщина коснулась жгучего вопроса.
— Я была убеждена, что письму Сюзи придется искать вас в Париже, — сказала она, — и я рассчитывала видеть в Прекруа не вас, а ваш противный почерк.
— Я застал письмо моей кузины по приезде и собирался ехать в Прекруа, когда встретил вас вчера, но с вами было так много народу, что я воспользовался первым предлогом, чтобы скрыться, — ответил Мишель, солгав с изумившим его самого хладнокровием.